Каменные клены - [13]

Саша сидела напротив него, чуть наискосок, разглядывая суховатое маленькое лицо — того оттенка, который появляется на изнанке листьев, когда растению не хватает железа, и пыталась представить губы мачехи, ищущие на этом лице хоть одно подходящее для поцелуя местечко. Почувствовав ее взгляд, Аппас понимающе покачал головой и спросил:

— Сегодня прохладно, но вы не стали надевать свою новую шаль, дорогая Аликс, следует ли заключить, что она вам не к лицу?

— Я тут почитала о зеленом цвете в маминой книге, — сказала Саша, глядя ему прямо в угольные зрачки, — там говорится, что зеленый это цвет банкротства. Также там упоминался зеленый флаг — символ кораблекрушения. Более того, зеленым египтяне изображали мертвого Озириса, — она поднялась из-за стола и, немного подумав, добавила:

— Не говоря уже о цвете плесени.

Мистер Аппас отбыл в своей дребезжащей машинке утром двадцать пятого, после того, как Саша подала на ужин свиной рулет с изюмом и стейки с зеленым горошком, не обратив внимания на гору вегетарианских запасов, предусмотрительно сделанных Хеддой.

Увидев Сашины приготовления, Младшая побежала звонить матери, уехавшей к сестре в Кардиган на обязательный рождественский ланч, но было уже поздно — запахи пригорелого мяса расползались по «Кленам», мешаясь с запахами мандариновой кожуры и еловых веток.

Мистер Аппас тихо спустился вниз, накинул гостевую брезентовую куртку и, пробормотав что-то о приятной прохладе, торопливо направился в сторону моря.

Хедда приехала в пять, сбросила мокрое шерстяное пальто и взлетела по лестнице в свою комнату. Позже — наткнувшись на Сашу в прихожей — она молча и сильно ткнула ее кулаком в ключицу и прошла в кухню, высоко держа душистую кудрявую голову.

В восемь они встретились за столом, где Аппас ковырял ложкой рисовый пудинг и рассказывал о своих планах на будущий год, то и дело поглядывая на сидевшую слева Хедду выпуклым черным глазом, слезящимся в раскаленном от свечей воздухе гостиной.

В январе и феврале постояльцев было мало, шли дожди. Александра и Хедда почти не разговаривали. Две комнаты наверху пришлось закрыть, чтобы не расходовать уголь.

Третьего марта Хедда уехала, оставив короткое письмо.

Дневник Луэллина

ничего у меня не вышло

возвращаясь с морского берега по узкой дуайн-стрит, я услышал за спиной завывание и медный звон, и посторонился, прижавшись к стене: вверх по улице с трудом пробиралась пожарная машина, судя по надписи на желтом борту, принадлежавшая паромной компании

двое лохматых парней в кабине были похожи друг на друга, будто сицилийские демоны-близнецы, [30] и судя по решительным лицам, торопились оказать помощь обиженным, как и положено поступать сыновьям зевса и талии

еле-еле миновав ирландский крест, неуклюжая машина застряла на повороте, слегка прижав меня колесом — водяная цистерна возвышалась прямо над моей головой, будто туловище дракона, а отстегнувшаяся железная лесенка уперлась в стенную кладку прямо над плечом

я застыл на месте, зачем-то втянув живот, глядя на черные буквы н и о, оказавшиеся перед глазами, огромное ребристое колесо крутанулось еще несколько раз и остановилось

стой спокойно, приятель, сказал один из пожарников, появляясь со стороны насоса и протягивая мне руку, теперь не дыши и протискивайся потихоньку

я вышел, улыбаясь, — ненавижу эту плоскую улыбку, она всегда появляется, когда кто-то наступает мне на ногу или грубо толкает в автобусе, — и принялся отряхивать испачканное известкой плечо, стены на старомодной дуайн были побелены на совесть, виновный палик, вблизи оказавшийся совсем мальчишкой, ухмылялся мне из кабины, его напарник крепко похлопал меня по спине: извини, приятель, но это еще не все — нам нужна твоя помощь, выйди вон туда и помаячь! мы попробуем вывернуться, а то на хай-ньюпорт выгорит весь переулок, там еще четыре жилых дома в огнеопасном кустарнике

***

выбравшись со скрежетом, они потащились дальше, по направлению к мосту, а я почему-то пошел за ними, вглядываясь в следы, оставленные громоздким желтым деннисом на выщербленном асфальте

кобальтовые тучи, с утра зависавшие над морем, потемнели, набухли и пролились коротким сильным дождем, вода в узком канале под мостом сразу же поднялась шапкой грязной пены — не прошло и двадцати минут, как пожарники снова показались на дороге, и, заметив меня на обочине, остановились

повезло этой ведьме аликс на хай-ньюпорт-стрит! с сожалением сказал старший палик, открутив кабинное стекло вниз и выставив острый локоть, все дождем залило, даже разгореться толком не успело!

что же ведьма — жива? спросил я, чувствуя, как сырость пробирается под тонкий плащ и свитер, а в левый ботинок потихоньку затекает вода из лужи

а что ей сделается! пожарник обернулся к водителю, и оба заулыбались весело и страшно, на, возьми вот! старший палик протянул мне глянцевую карточку из окна кабины, не ровен час, у тебя что-нибудь вспыхнет, не стесняйся, звони

у меня не вспыхнет, я сунул карточку с четырехзначным номером в карман плаща, во мне слишком много воды

тебе видней, приятель, он толкнул напарника в левое плечо, и тот осторожно тронул машину с места, поглядев на меня с каким-то смутным недоумением