Каменные часы - [69]

— Прочесывали вчера лес и ушли, теперь стоят с машинами по всему шоссе, — ответил парень. Он подошел ближе и с любопытством оглядел сержанта, требовательно поинтересовался: — Вы летчик, да?

— Летчик, — усмехнулся Костя.

— Ловко вы перелетели через куст, — тихо рассмеялся парень, и глаза его увиделись Косте ярко-синими, а не серыми.

— Мог бы и убить, — сказал стрелок, — давно ты смотрел за мной?

— Да нет, — помялся парень, — так, с минутку глядел… Хотел окликнуть, а вы через куст — и за пистолет, — он помолчал. — А дальше идти нельзя. Со всей округи понаехали полицаи и выставили всюду секреты. И отсюда недалеко у них пост. — Парень рукой указал в сторону, куда шел Костя.

— И как же ты их миновал?

— Обошел по болоту. Я с дедом Евдокимовым не раз по той тропке за утками ходил, там и клюкву ведрами брали.

— Тебя Евдокимов послал?

— Нет. Деда вчера на хуторе немцы повесили. Он у них больше десятка солдат убил и собак пострелял. Я у Евдокимова утром был… К нему на хутор вам надо. Один дом там остался наполовину целый, а на пожарище искать у Евдокимова не будут: место теперь страшное. Я проверил: запасы есть в погребах, остались. Переждать можно, пока партизаны опять где-нибудь все же не стукнут…

— Есть партизаны? — оживился Костя.

— Значит, есть, если разбили в селе комендатуру и взорвали мост через реку у самой плотины. Вот фрицы и гоняются. Отсюда те места — километров с полсотни.

— Далековато, — разочарованно сказал Костя и напряженно замер, услышав, как поблизости где-то хрустнула сухая ветка. Он приложил палец к губам, отошел бесшумно от проселка и лег на землю.

Парень залег с ним рядом.

Теперь явственно слышались приближающиеся шаги. Наконец на дороге показались два полицая в новеньких темно-синих железнодорожных шинелях. На рукавах — повязки. Винтовки закинуты за спину. Они о чем-то тихонько говорили и рыскали глазами по сторонам.

«Как на прогулке», — побледнев, подумал Костя и дважды выстрелил. Эхо звонко прокатилось по лесу. Казалось, об этот хлесткий гром оба полицая споткнулись и сраженные упали на землю.

Костя с минуту выждал и поднялся на ноги, подошел к убитым. Смерть поразила их внезапно, и равнодушно-спокойны были сытые лица полицаев. В них не успел войти леденящий страх и застыть в глазах.

В отдалении прозвучал одиночный тревожный выстрел.

— Всполошились, — сказал парень, поднимая с земли оброненные винтовки. Он возбужденно посмотрел на стрелка, — рука у вас твердая, как у деда Евдокимова. А сейчас давайте уходить. Километра два до ближайшего секрета.

Они оттащили полицаев с дороги, скинули в ямину с водой и забросали ее сухими ветками. Оба надели на себя ремни с патронными сумками. Винтовки были заряжены. Подросток умел обращаться с оружием.

— Свою, нашенскую винтовку, я хорошо знаю, — сказал он, щелкнув затвором.

18

Звали паренька Вася Калитин, так он представился Косте, и сейчас шел впереди, указывая короткую дорогу к клюквенным полям и малому сухому островку, где ночевали летчики.

Ловок и смекалист оказался Вася. Бесстрашен. Вчера по вечеру поймал немца в медвежий капкан у своей избы, и по пути рассказывал об этом сержанту — как благим матом заорал фашист да чикнулся головой в каске о поленницу и задергался на земле. Верно, до кости капкан просадил ногу. Вася накинул еще на гитлеровца рядно и в суматохе едва не отцепил от пояса нож. Следовало бы, конечно, зарубить ганса топором. Сестра не дала, утащила из дома таиться к деду Евдокимову…

Там она и теперь ждала его. Самолет-то он раньше всех увидел, только не понял, куда вот пропал, а Катерина сразу смекнула. Такая, однако, девка уродилась догадливая, утречком его идти подучила.

Худенький, тонкий был Вася — тростиночка, и только — а Костя ему верил, его решительности и спокойствию, даже сил хотелось у парнишки занять, когда тот неутомимо шел впереди и не угасал от усталости. Сам же Костя не раз запутывался ногами в траве и падал, как будто хватала его не осока, но сыра-земля. Так ему разъяснил Вася. То предупреждала сыра-земля его, чтобы был он внимательный и не терял горизонта.

Косте нравились такие прибаутки.

Ласковый, необидный был в них упрек. Ноги становились осторожней, глаза зорче. Не хотелось, словом, ударить лицом в грязь. Видно, многому Вася научился у старших. Костя отчего-то подумал в первую очередь про деда Евдокимова — несгибаемый из мальчишки получался человек, добродушный, веселый, а к врагам беспощадный. О гитлеровцах Вася говорил грозно.

Так они и шли. И невиданное дело: за дорогу подружились, близкими друг другу почувствовали себя людьми. Совсем не подростком оказался Вася Калитин в свои пятнадцать лет. Многое понимал и умел малый. Пропал бы без него Костя, в самый раз бы вышел к полицаям — и пропал.

Короткая дорога вышла нелегкой.

В конце концов Костя сменил парня впереди и взял в руки шест. Он уже научился различать вешки на трясине от случайных трухлявых веток и без толку не оглядывался на взлетавших внезапно уток, не хватался за оружие. Поторопишься, сделаешь неверный шаг — проглотит болото.

Много случаев рассказал Вася.

Признаться, Косте Сорокину ни разу в жизни не приходилось так тяжело. Устал, измучился до последней степени, опять перед глазами стали вспыхивать белые точки. Костя остановился и закрыл глаза. Открыл — пропала муть и различился вдалеке подлесок погуще. Из такого, похоже, он выходил, когда смутил его дымок.