Камень Шамбалы, или Золотой век - [4]

- Горы гораздо интересней вблизи, - говорит посетитель, - их нота не столь едина, как кажется.

Я проверяю свой мозг, но не нахожу, что кто-либо вторгся в мои мысли, и это вызывает удивление - откуда он знает, что я чувствую? А незнакомец, между тем, решил-таки поздороваться:

- Добрый день!

- Добрый день! - говорю я в ответ, сдерживая любопытство, поскольку не могу просмотреть третьим глазом цвета его ауры, а это первый признак того, что рейтинг посетителя выше моего.

- Я хотел бы получить рейтинг сознания, - излагает он цель своего визита, что вызывает у меня еще большее удивление.

- Получить?

- Да, - спокойно отвечает он. - Я всю жизнь прожил в горах на натуральном хозяйстве, но сейчас ощущаю потребность повидать мир, а здесь без рейтинга не обойтись.

- Пожалуй, - соглашаюсь я, пытаясь разобраться в хаосе своих мыслей. Впервые вижу человека, прожившего всю жизнь в горах и не имеющего никакой связи с обществом, хотя... У него прекрасные манеры, которым в горах не научишься. Это усиливает бардак в моей голове.

- Как вас зовут? - спрашиваю я.

- Оги Валентайн, - чеканит мужчина, и я заношу в компьютер возраст и место рождения.

- На какой уровень теста вы рассчитываете? - осведомляюсь я, прикидывая в уме его ответ: "Пятый".

- Седьмой, - снова оглушает он меня, доводя почти до истерики: за тридцать лет работы ни один из моих клиентов не посягнул даже на Шестой Уровень. В городе жили лишь шесть человек, получивших его, но Седьмой...

- Вы уверены? - уже не скрываю я своего удивления.

- Почему бы и нет? - он тоже кажется удивленным, как будто людей с Седьмым Уровнем все равно, что мусора на утильных свалках - хоть машинами выгребай.

- Вы знаете, что соответствующая система тестов рассчитана на три дня?

- Да, мне это известно.

- Это вам нашептали горы? - пытаюсь я хоть что-то выведать о нем.

- Горы знают гораздо больше, - в тон мне парирует он, и я вижу усмешку в его глазах.

- Следуйте, пожалуйста, за мной. - Его иронические интонации возвращают меня в рамки моей профессии.

Я иду по длинному коридору офиса и слышу за спиной вкрадчивые шаги. Не понимаю, что происходит, но моя спина начинает плавиться, а в коленях появляется неведомая сладкая слабость. Мне все труднее контролировать себя: каждая клетка тела жаждет прикосновения того, кто позади, а мозг отказывается регулировать эти ощущения.

Я чувствую, что краснею впервые в жизни, кровь пульсирует в висках, и в какой-то миг мышцы таза конвульсивно сжимаются в комок. Дыхание учащается, я впадаю в панику, лихорадочно понимая, что если в таком состоянии окажусь в комнатах Седьмого Уровня, то мужчина, идущий позади, сможет делать со мной все, что захочет.

А он хочет. Если до сих пор я не могла прочитать ни одной его мысли, то теперь в мой мозг обрушился целый шквал сексуальных образов. Слабые попытки прекратить этот поток возвращаются ко мне с зарядом еще большей страстности.

В какой-то миг я перестаю видеть перед собой коридор, и все мое внимание захвачено совершенно новыми для меня ощущениями. На Земле довольно давно установился порядок в половых отношениях. Семья не должна иметь больше двух детей, чтобы не нарушать внутреннюю экономику Земли с ее ресурсами, предотвращая перенаселение и связанные с ним конфликты. Поэтому все половые связи подчинены рассудку, и лишь в те лунные дни, когда достоверно известно, что ребенок не может зародиться, земляне позволяют себе любовные утехи, чего, кстати, вполне достаточно для нормальной физиологической жизни. Однако, привычный контроль давал о себе знать и в такие дни, сдерживая неведомые уровни страсти.

Теперь же во мне раскрывалось то самое, неведомое, древнее, дремучее, чего не было со мной никогда, и я не была уверена, что это хорошо. Уже почти в бессознательном состоянии я дрожащими руками открываю дверь комнаты Седьмого Уровня и впускаю мужчину. Мне кажется, что колени сейчас подломятся, и я, беспомощная, окажусь на толстом ковре, устилающем пол комнаты.

В тот же миг образ, соответствующий этому страху, приходит ко мне во всей полноте красок и ощущений. Я вижу, как сильные мужские руки разрывают на мне одежду, сжимают мое тело, отчего я испытываю дикий восторг, захлестывающий меня с ног до головы.

И они подкашиваются, мои колени. Я слышу, как закрывается дверь, как трещит на мне одежда, но вдруг сквозь розовую пелену раздается грозный окрик:

- Джой Селиван! Встать!

Я пробиваюсь точкой сознания к этому спасительному якорю, который может помочь мне вырваться из обрушившегося мутного шквала.

Да, это Кардалеон. Краска стыда заливает мое лицо, и я твердо останавливаю руки мужчины.

- Извините!

Он все понимает с полужеста и встает, я же с облегчением обнаруживаю, что осталась верна Вадиму хотя бы физически. Быстро набрасываю чуть треснувшую на плече тунику и с сожалением комкаю в руках нижнее белье, которое уже ни на что не годится.

С трудом, постоянно сбиваясь с мысли, объясняю кандидату условия тестирования и почти выбегаю из комнаты, оставляя его одного.

Без памяти добираюсь до своего кабинета и падаю в кресло. Душевная пустота, неведомые чувства истомы и стыда - все смешалось. Все духовные достижения принципы, эмоциональная устойчивость, знания, взаимоотношения с Вадимом - все летит к черту. Оказалось, что я, прожив шестьдесят лет и находясь в расцвете сил, понятия не имею о столь мощных инстинктах, разбуженных в одночасье незнакомцем. И перед этой мощью рухнули во мне с таким трудом выстроенные культура и порядок. Не только мои личные культура и порядок, но и всего общества, ведь именно оно принимало непосредственное участие в моем формировании. И что же теперь? За что зацепиться? С чем бороться? Да и нужно ли? Хаос и мрак. Меня не научили ответам на эти вопросы, а я их никогда себе не задавала. Почему?