— Да. — кивнул я.
— Хорошо. Скоро я сестёр твоих отправлю домой, а у нас будет ещё одно дело. — он посмотрел на часы. — А пока, пошли остальных догонять. Видишь, Лиза уже к нам бежать собралась.
Великие княжны уехали домой в четвёртом часу дня. Практически одновременно с этим, на дороге, ведущей от центральных ворот, показалась «Газель», которая остановилась около крыльца, и из неё вылез Виталий Борисович, сотрудник Тайной канцелярии. Поклонившись, он получил от отца какой-то знак, кивнул и, повернувшись, что-то сказал внутрь микроавтобуса. Через несколько секунд на брусчатку выпрыгнули четверо «чёрных» с сумками в руках, а пятым был невысокий старичок в деловом костюме с портфелем. По команде Виталия Борисовича эти пятеро поклонились, после чего шустро поднялись вслед за ним на крыльцо и исчезли в доме.
— Прошу прощения, — обратился Цесаревич к Вике, Лесе и Александру, — я заберу Алексея на полчаса. Дела. — и он, вслед за дедом и Прохором тоже зашёл в дом.
Мне же ничего другого не оставалось, как виновато улыбнуться своим друзьям, и последовать за отцом.
Оказалось, что шли мы в дедовский кабинет, рядом с которым навытяжку стояли «чёрные», а Виталий Борисович со старичком ждали внутри.
— Виктор Иванович… — бросил отец старичку, который кивнул, подошёл к сумкам, стоящим на столе, и начал их открывать. — Один из лучших финансистов нашего Рода. — пояснил отец.
Как оказалось, все восемь сумок были забиты пачками рублей до самого верха.
— Ваше Императорское высочество! — обратился ко мне финансист, закончив свои манипуляции. — Это вся наличность Гагариных. Что прикажете с этим делать?
Что делать? Казалось бы, простой вопрос, а ставит меня в тупик… Я растерянно посмотрел на деда, Прохора и отца, которые наблюдали за мной с улыбками.
— Сколько здесь, Виктор Иванович? — наконец прервал затянувшуюся паузу Цесаревич.
— Больше двадцати трёх миллионов рублей, Александр Николаевич. Если точнее…
— Сын, — прервал старичка Цесаревич, — Император выразился однозначно, имущество Гагариных — твоё. Распоряжайся.
— Что посоветуете, отец? — начало до меня доходить, с какой целью был устроен этот спектакль.
На лицах двух моих родичей и воспитателя проступило облегчение.
— Посоветую пока положить в наш банк. А там решишь, что делать с этими деньгами.
— Так и поступим, Виктор Иванович. — сказал я.
— Как будет угодно Вашему Императорскому высочеству. — кивнул старичок.
— Просто Алексей Александрович.
— Хорошо, Алексей Александрович. Ещё один вопрос. Что делать с ювелирными украшениями? Их очень много, везти сюда не стали…
— Ответ дам позже. — ответил я и посмотрел на отца, который кивнул, показывая, что говорю всё верно.
— Как вам будет угодно, Алексей Александрович. — поклонился старичок. — Я могу быть свободен?
— Да, Виктор Иванович.
После того, как сотрудники Тайной канцелярии с финансистом ушли, забрав с собой сумки с деньгами, отец поинтересовался:
— Понял, Алексей, зачем с тобой дополнительно заниматься будут? — я кивнул. — Пока на имуществе Гагариных потренируешься, Виктора Ивановича к тебе Император не просто так велел прикрепить. С ювелиркойпотом разберёмся, как и с другим имуществом. Мне уже пора, не забудь предупредить своих друзей, что ты по-прежнему титулуешься князем Пожарским.
Уже вечером, после ужина, когда мы сидели вчетвером в гостиной, Вика поинтересовалась:
— И как дальше будем жить, Ваше Императорское высочество?
— Как жили до этого, так и будем жить. — ответил я. — Ничего не меняется. Я пока для всех князь Пожарский. И попрошу относится ко мне, как и прежде.
На лицах Вики и Александра читалось облегчение, а Леся загадочно улыбалась.
* * *
— … Вот, как бы, и всё. — закончил свой отчёт Цесаревич.
— Понятно теперь, почему Маша с Варей грустные ходят. — кивнула Императрица. — Я с ними потом поговорю. И тебе надо, Саша, Алексея как-нибудь на неделе в гости пригласить.
— Хорошо, мама. — кивнул он.
— С этим всем пока закончили. — подвёл итог Император. — Чувства и эмоции слегка поутихли. А теперь, Александр, объясни-ка нам те свои действия в отношении Гагариных. Вернее их отсутствие?
— Отец, ты же сам запретил…
— Я? — хмыкнул Николай Третий. — В каком месте? Когда это слова о том, что мы не сможем поручиться за здоровье Катьки и ребёнка, и про конфликт в семье, стали прямым запретом? Володя, я прав? — Император посмотрел на сидящего напротив брата, который кивнул. — Вот! И дядька твой со мной согласен. В одном ты молодец, что всё-таки решился! За свой Род любые глотки рвать надо! А теперь ответь мне, почему мы с Володей должны были Канцелярии и Корпусу по всей Империи самостоятельно указания раздавать в отношении Рода Гагариных, да ещё и за твоими телодвижениями следить, чтобы все одновременно сработали? А сам ты этого сделать не мог? Это же азбука, Александр! — наследник при этих словах опустил голову ещё ниже. — Молчишь? Иди и думай, в следующий раз таких ошибок не допускай!
Когда Цесаревич вышел из кабинета, Мария Фёдоровна сказала мужу:
— Он делал всё правильно, Коля. Исходя из твоих слов, можно было понять, что ты против. А дальше он таился, пытаясь свою подготовку к мести скрыть… Вот и…
