— Чего уж теперь… Без чинов, дамы и господа…
И нерадостный вечер продолжился. Громких разговоров слышно не было, все как-то быстро распределились по группам и группкам, волкодавы перемешались с валькириями. Старшие Романовы с Пожарскими, Пафнутьев с Михеевым и жандармскими генералами стояли отдельно, мы, то есть «молодежь», отдельно.
— Леха, а кроме… Вики никто не пострадал? — спросил вдруг у меня Николай. — А то нам толком ничего и не рассказали. Прости, если что…
— Трое, которые Вику от Канцелярии прикрывали, в коме, четвертый погиб, — ответил я. — Среди дворцовых все живы, только Прохору с Иваном от моего гнева здорово досталось…
— Вона чего их не видно… — покивали братья. — А канцелярского жалко… Упокой Господь его душу! — Сашка Петров помрачнел еще больше, а Алексия всхлипнула и опять промокнула глаза платочком.
— Леха, к тебе, похоже… — буркнул Николай и выразительно посмотрел мне за спину.
Я обернулся и увидел, что к нам целеустремленно двигается очень странная парочка: ротмистр Пасек вместе с одной из самых доверенных валькирий моей царственной бабки.
— Камень, ваши императорские высочества, — сходу кивнул заместитель командира подразделения, который уже был в изрядном подпитии. — Госпожа Алексия, молодой человек… — это он кивнул певице и Петрову. — Приношу свои искренние соболезнования! — ротмистр автоматическим движением «закинул» водку из стопки в рот.
Мы наполнили свои рюмки и повторили за Пасеком.
— Камень… — ротмистр сосредоточился только на мне, как, впрочем, и валькирия, которая тоже не выглядела сильно трезвой. — Мы с Людочкой… — он покосился в сторону валькирии. — Прошу прощения, с Людмилой Александровной сейчас ничего говорить не будем, потому что до сих пор не можем до конца поверить… как и все… Мы все скажем на поминках… А пришли мы с Людочкой… прошу прощения, с Людмилой Александровной сказать тебе спасибо, Камень, от всех нас, — он мотнул головой в сторону остальных волкодавов и валькирий, которые искоса наблюдали за этой сценой, — что эту тварину бешенную завалил, которая Вику… а потом ему еще и голову оторвал! Так злодею и надо!
— Василь, тише ты! — зашипела на него валькирия. — Государыня услышит, несдобровать тебе! — И обратилась уже ко мне: — Алексей Александрович, Вася выразил наше общее мнение, так что вы на него не обижайтесь. Ваши императорские высочества! — валькирия обозначила поклон и пихнула Пасека локтем в бок. — Все, Вася, пошли уже…
Проводив Василя Григорьевича и Людмилу Александровну глазами, я повернулся и встретил четыре совершенно разных взгляда: если Александр с Николаем смотрели на меня с жадным любопытством, а Сашка Петров с нескрываемой жалостью, то вот во взгляде Алексии ничего, кроме покорности судьбе, не было.
— Леха, это правда? — «равнодушным» тоном поинтересовался Николай. — Ты этому Бирюкову голову оторвал?
— Закрыли тему! — поморщился я, взял бутылку водки и разлил ее по рюмкам. — Можете у Владимира Ивановича потом подробностями разжиться…
***
Опустел особняк только к полуночи…
Первыми уехали мои царственные дед с бабкой, за ними ушли Пожарские, затем как-то незаметно, группами, волкодавы с валькириями, и в гостиной остались мой отец с Николаем и Александром, ротмистр Михеев, Алексия, Сашка Петров и недавно присоединившийся к нам Ваня Кузьмин.
Разговор не клеился, большей частью все сидели молча и так же молча периодически опрокидывали рюмки с водкой, в которые уже давненько наливали буквально на донышке, чтобы она, как говорится, «просто была».
Наконец в Кремль засобирался и отец.
— Ты в норме? — поинтересовался он у меня на крыльце.
— До сих пор не верю, что Вики больше нет, а так… В норме.
— Лешка, прими совет — иди к себе в покои и ложись спать, утро, как известно, вечера мудренее. А перед сном хлопни стакан водки, лишним не будет. Хорошо?
— Хорошо, — кивнул я.
Родитель обнял меня, отпустил и зашагал по ступенькам вниз до ждавшей его машины, а я вернулся в дом.
За отцом уехал ротмистр Михеев, пообещавший вернуться утром и проконтролировать мое состояние. Воспользовавшись ситуацией и тем, что мы с ним остались одни, попросил у ротмистра прощения за очередную вспышку гнева.
— Брось, Алексей! — грустно улыбнулся он. — Мне дядька Коля рассказал, как все произошло, у тебя выхода другого не было, да и мы в очередной раз лопухнулись… Как и «Тайга»… — он вздохнул и посмотрел на меня вопросительно. — Поеду я уже домой, ведь больше у нас неожиданностей произойти не должно?
— Вроде нет, — пожал плечами я. — Если эти два вурдалака не вздумают воскреснуть.
— Будем надеяться, что подобного все-таки не случится. — Михеев истово перекрестился. — Колдуны «Тайги» остаются на дежурстве, за меня сегодня Валера. Спокойной ночи, Алексей! И…
Владимир Иванович замолчал, опять вздохнул, махнул рукой и начал спускаться по ступенькам. Я же пробормотал:
— И вам спокойной ночи…
По своим покоям разошлись только во втором часу ночи. Когда мы с Алексией, предварительно навестив уже нормально чувствовавшего себя воспитателя, зашли в комнату, девушка всхлипнула и указала мне на диван, на котором лежала Викина домашняя косметичка.
