Камень Апокалипсиса - [33]
— Доктор Грассо, вы узнаете это место?
— Конечно. Из Ветхого Завета. Один из самых ранних законов, установленных древними евреями.
Грассо взял сильно потертый томик Библии с письменного стола Макферсона и раскрыл книгу на тексте Исхода. В главе 21, в стихе за номером 12, он нашел искомое: «Кто ударит человека, так что он умрет, да будет предан смерти…»
Помнится, что-то еще привлекло его внимание… Он перелистнул книгу чуть назад и добрался до главы 19, где рассказывается о беседе Моисея с Богом на горе Синай. Здесь поля страниц были испещрены пометками.
— Любопытно, — задумчиво произнес Грассо. — Против каждой из Десяти заповедей Макферсон проставил инициалы или даже конкретные имена. Рядом с «Не кради» он приписал «кондитерская Макмиллиан». А возле стиха номер тринадцать, «Не убивай», он указал просто инициалы, «М.С.». Следующий, четырнадцатый, стих, сопровождается именем «С. Дикенс»… Хм-м. Я попрошу вас сделать копию этой страницы — Десять заповедей — со всеми пометками.
Пока Данем возился с копировальным аппаратом, Грассо обследовал книжные полки и, отыскав телефонную книгу бостонских адвокатов, посмотрел в ней на «Д». Имя встретилось только один раз. Грассо набрал указанный номер. Трубку взяла женщина;
— Мисс Дикенс, — сказал Грассо, — приношу свои извинения, что приходится беспокоить вас дома, но мне нужно переговорить с вами по важному делу. Меня зовут Грассо, преподобный отец Дино Анджело Грассо. Я профессор Католического университета, однако сейчас нахожусь в Бостоне, расследую кое-какие щепетильные обстоятельства. Полагаю, что вы могли бы мне помочь.
— Что вы расследуете?
— Смерть Патрика Макферсона.
На том конце провода полное молчание.
— Думаю, вы знаете причину моего интереса.
Вновь никакого ответа.
— Мисс Дикенс, прошу вас понять, я не собираюсь ставить вас в неловкое положение своими вопросами, — продолжал Грассо. — Все, что вы расскажете, останется строго между нами. Даю вам слово священника. И пожалуйста, поймите, что это очень, очень важно. Можем ли мы встретиться?
И опять-таки никакой реакции.
— Алло? Мисс Дикенс?
— Я давно замужем, — наконец ответила она. — Дикенс — это моя девичья фамилия, я ее до сих пор не изменила в связи со своей работой. Что вам известно про нас с Патриком?
— Совсем немного, хотя я считаю, что вы — единственный человек, способный объяснить мне подлинную причину самоубийства Макферсона.
Вновь долгое молчание, но в конце концов она неохотно согласилась:
— Ладно. Я с вами встречусь, хотя и сама не понимаю, зачем мне это нужно. Только не в моем доме. Будьте через сорок пять минут в ирландском баре О’Лири на Бикон-стрит.
Как только Грассо положил трубку, Данем поинтересовался:
— Кто это?
— Седьмая заповедь.
— А?
— Сейчас не до лекций, — отмахнулся Грассо. — В пивную надо успеть.
Перед уходом они попрощались с миссис Макферсон.
— Мой муж был хорошим человеком, — тихо сказала она, остановившись возле парадной двери. — Если вы найдете то, что стало причиной его болезни, пожалуйста, сообщите мне. Мы были счастливы, так счастливы, пока он не сошел с ума из-за своего проклятого камня…
— Обещаю вам, — ответил Грассо. — Кстати, вы не знаете, что случилось с этим камнем?
— Нет. Наверное, он взял его с собой, потому что ни в доме, ни в офисе мы ничего не нашли.
Заведение О’Лири оказалось миниатюрной копией традиционного ирландского паба, только с бостонским колоритом. Интерьер выглядел смесью американского и ирландского китча. Грассо и так выделялся из толпы, а здесь он вообще казался белой вороной, очутившись среди множества молодых, энергичных, хорошо зарабатывающих людей. Дикенс узнала профессора по его клерикальному воротничку и предложила пройтись вдвоем до более тихого кафе неподалеку. Усевшись за отгороженный ширмой столик, они заказали кофе. Не теряя времени, Дикенс спросила:
— Как вы меня нашли?
— А вы знаете, — ответил Грассо, — ведь ваше имя дал мне сам Макферсон. Его жена сказала, что однажды у него была любовная история с кем-то из офиса, хотя конкретную женщину она так и не назвала.
Грассо извлек из кармана лист бумаги, развернул его и положил на стол. Это была сделанная Данемом копия Десяти заповедей с рукописными пометками Макферсона.
Сьюзан Дикенс, стройная афроамериканка тридцати с чем-то лет, бросила взгляд на надпись «С. Дикенс», выполненную бисерным почерком напротив седьмой заповеди, «Не прелюбодействуй».
— Я родилась в Монровилле, штат Алабама, в семье баптистов, — сказала она. — Так что, если быть откровенной, я не испытываю особого уважения к римской католической церкви и не собираюсь каяться в грехах.
— Я пришел не за вашим покаянием или чтобы вас осуждать, — ответил Грассо. — Меня просто интересует Патрик Макферсон.
— Я ненавидела его, — холодно промолвила Дикенс. — И любила.
Она сделала паузу, явно прикидывая, стоит ли рассказывать всю правду, и все-таки решила продолжить:
— Это случилось лет десять назад. Я только что окончила юридический колледж, пыталась проявить себя… Вы даже не представляете, как сложно приходится молодому адвокату в крупной юридической фирме. Тем более во время испытательного срока. Вам дают самые бессмысленные, пустые поручения. Заставляют работать по восемьдесят часов в неделю, почти ничего не платят, а обращаются как с ни к чему не пригодной тупицей. Словно это часть обязательного ритуала. Сексуальные домогательства на каждом шагу, а когда у тебя еще и темный цвет кожи, то встать на ноги в профессиональном мире, где доминируют белые мужчины, да еще и в одном из самых расистских городов Америки… Очень многие откровенно желали мне зла. Закон под угрозой судебного преследования заставлял фирму Патрика нанимать этнические меньшинства, но руководство ясно дало понять, что мне там не рады.
