Каллиграфия - [155]
— Похоже, сражение в разгаре, — улыбнулась японка. — Я ничего не пропустила?
— О, уверяю тебя, ты прибыла как раз вовремя, — со столь же сладкой улыбкой ответила Венто. — Жаль, у меня еще в глазах двоится, а то могла бы и я кого-нибудь поколотить…
— У нас с тобой другая задача, — Заведя руки за голову, Аризу Кей изящно вынула из пучка палочки-канзаши, и волосы ее иссиня-черным каскадом ниспали на плечи.
— Это еще зачем? — удивилась Джулия. — Чтобы облегчить путь потокам энергии? Активизировать биополе?
— Да нет, просто надоели мне эти шпильки, — безыскусно отвечала та. — Пора уже что-то менять.
— Когда всё закончится, приходи к нам в четвертый апартамент, — предложила Джулия, когда они взялись за руки. — Мы тебя приоденем, новый имидж придумаем. А то ты вечно в кимоно да в кимоно.
— Идет, — кивнула хранительница. — Ну а теперь давай-ка замутим здесь генеральную уборку!
Обстреливаемые со всех сторон, они, тем не менее, были неуязвимы. Вокруг творился невообразимый хаос, шум — что грохотание прибоя в бурю, а им ни жарко ни холодно.
— Эх, раззудись, плечо, размахнись, рука! Ты пахни в лицо, ветер с полудня![61] — задорно крикнула Аризу Кей, заблистав столь ослепительно, что шаровые молнии и звезды галактики вместе взятые не дерзнули бы с нею тягаться и непременно сняли бы перед нею шляпу, будь они наделены хоть толикой разума.
Джулия от японки не отставала, и вскоре вся Академия, начиная от макушек сторожевых башен и кончая глубокими, мрачными подвалами, сияла, что новогодняя елка. Люди из вооруженного отряда на проверку оказались не прочнее едва оперившихся птенцов — все, как один, попадали замертво. А Деви — на того и смотреть было больно — скорчился, точно его скрутило кишечным спазмом, глаза вылупил (тогда как их следовало бы зажмурить) и давай кудахтать, как наседка!
— Совсем, бедняга, из ума выжил, — пренебрежительно заметил Франческо, когда фейерверк наконец погас. — Как такому управление Академией доверить? — и, недолго думая: — Нам нужен новый директор!
— Эка прыть, а! — рассмеялся кто-то из галерки. Росси вздрогнул и почти машинально задрал голову. На дереве, как ни в чем не бывало, сидела Кианг и, болтая ногами, покатывалась со смеху. — Ловко вы их всех отутюжили! — сказала она, поведя рукою в воздухе. — Повеселили меня на славу!
Франческо бы ей ответил, уж он-то за словом в карман не полезет. Но появление двух прекрасных дев, словно сошедших с вершины Олимпа, лишило его дара речи.
— Ого! — только и пробормотал он.
— Джулия, Аризу Кей! Вас не узнать! — Разрумянившаяся и вспотевшая Джейн шагнула им навстречу. Ее правая щека была ободрана, из губы сочилась кровь, однако это лишь делало ей честь, и Франческо, который уже обрел способность соображать, поинтересовался, не пересекается ли ее род со славным родом Жанны д’Арк.
Кианг вновь дала о себе знать, но на сей раз громким фырканьем.
— Вместо того чтобы рассусоливать, лучше б делом занялись! — надменно сказала она.
— А ты сама слезай, — предложил Кимура, который стоял, прислонившись к дереву, и придирчиво осматривал дыру на своем плаще. — Зрители пусть тоже подключаются. На казнь не поглядели, так хоть первую медицинскую помощь научатся оказывать. Вон сколько тел на поле сражения!
— Точно! А то разважничалась, понимаешь! — поддакнул Франческо и, чтобы как-то ускорить процесс, потянул китаянку за штанину.
— Эй! Эй-эй, ты чего творишь! — заверещала Кианг и скатилась кубарем прямиком к ногам хранительницы.
— С-скажите, а как у вас получается так лихо управлять собственной энергией? — с запинкой спросила она, вглядевшись в ее озаренное лицо.
— Помни, что ты один из многих, и ты станешь одним из лучших, — загадочно молвила та, и у Кианг вдруг проснулась совесть. Вылезла из запыленного закутка, потянулась — и понукать! Минуту спустя никто уже не мог отозваться о китаянке как о бездельнице и лежебоке — так резво она побежала за носилками, так организованно распределила обязанности. Одно слово — загляденье! Через час парк был приведен в полный порядок, вычищен и вылизан. Ровно подстриженные кустики, ухоженные деревца — Хранительница тоже сложа руки не сидела. Сатурниона Деви на время поместили в изоляционную камеру — что-то уж очень он разошелся, развопился. А палача разжаловали и велели ему, пока суд да дело, подготовить сцену для торжественного момента, когда будет объявлено о новом директоре Академии. Острая до невозможности, добросовестно заточенная турецкая сабля нашла свой приют в музее общежития, который до сего дня особой популярностью не пользовался. Теперь же туда студенты просто валом валили — на саблю поглазеть да с нею рядом, по возможности, запечатлеться. Роза со своим скромным карандашом была там просто нарасхват.
