Калинова яма - [49]
Нас приютила Клара Финке, троюродная сестра отца, заведовавшая овощной лавкой неподалеку от Вильгельмштрассе. Для нас нашлась комната на втором этаже, где мы жили все втроем: отец с матерью теснились на узком диване, я же спал на матрасе. С первых дней отец стал искать работу, но дела для него не находилось, и каждый раз он приходил злым и расстроенным. Порой мы голодали: мне приходилось не есть целыми днями, а куриный суп в семье почитался за праздничное блюдо. Клара иногда подкармливала нас, но через два месяца такой жизни стала тактично намекать, что пора бы попытаться обеспечивать себя самостоятельно.
Мы пытались.
Я устроился разносчиком газет и приносил в дом смешные деньги, которые тем не менее не раз выручали нас, когда все было совсем печально. Мать пыталась давать уроки на дому, но с этим все шло плохо. Наконец в феврале восемнадцатого отец устроился адвокатом в контору «Теплиц и сыновья». Наши дела пошли в гору. Учитывая, что творилось в Германии, это было чудом.
Весной мы сняли комнату в старом доме возле парка Фридрихсхайн, где и жили еще долгие десять лет. Осенью меня отправили доучиваться в классическую гимназию. Как же я был счастлив!
Но революция, которая год назад выгнала нас из России, добралась и до Германии.
Ноябрь и декабрь восемнадцатого вызывали у меня страшные воспоминания о Петрограде. Может быть, я за этот год повзрослел и чуть больше понимал — в любом случае, мне казалось, что страна летит в пропасть, и мы можем, не удержавшись на краю, рухнуть вслед за ней. Мне было страшно.
В декабре в Берлине стреляли. Как и тогда в Петрограде, мы боялись выходить на улицу. Я перестал учиться. Все казалось бессмысленным.
В феврале девятнадцатого стало ясно, что на самом деле ничего страшного не произошло. Страна менялась на наших глазах. Отец говорил, что случившаяся революция, несмотря ни на что, оказалась единственным выходом из той бездны, в которую Германия погрузилась из-за войны.
Но я видел, что страна вышла из бездны униженной и раздавленной. Мы избежали нищеты и голода, но они были вечными спутниками нашей жизни. Бедность и разруха бросались в глаза: по улицам ходили нищие, оборванные дети, мои сверстники. Ветераны войны на инвалидных колясках, просящие милостыню под окнами кафе, в которых сидели растолстевшие богачи — все это казалось мне невероятно мерзким. Временами я даже начинал понимать большевиков с их ненавистью к богатым.
В 1923 году я поступил на юридический факультет в Университет Фридриха Вильгельма. Отец хотел, чтобы я пошел по его стопам. Мне же это казалось невероятно скучным, хоть и учился я усердно, день за днем впитывая науку очень важных бумажек, закорючек и печатей.
В ноябре того же года произошло одно из самых важных событий в моей жизни.
В перерыве между занятиями ко мне подбежал взбудораженный однокурсник, швырнув на стол несколько листков.
— Слышал о парнях, которые устроили стрельбу в Мюнхене? Почитай, что они пишут!
Это была листовка под названием «25 Punkte-Programm N.S.D.A.P.».
Ж/д станция Калинова Яма, 17 июня 1941 года
Гельмут лежал с закрытыми глазами, уткнувшись лицом в мокрую траву. Он знал, что уже был вечер, а может быть, и ночь, но было почему-то тепло и уютно, хорошо и сонно. Пахло землей, вдалеке щебетали ночные птицы, в дуновении ветра шелестела листва.
Он попытался разлепить глаза и поднять голову, но тело не слушалось: он отрывал лицо от травы, беспомощно дергал веками и вновь падал. Ужасно хотелось спать, мышцы будто налились свинцом, дремота притягивала тело обратно к земле и не хотела никуда отпускать, и было хорошо и тепло, и сонно, и уютно, и не хотелось шевелиться, и не хотелось вставать.
Да какая же это трава, подумал Гельмут, это же моя кровать, и я дома, в Москве, уснул с открытым окном — вот и птицы щебечут, и листва шевелится, и я уткнулся лицом в подушку, а сегодня выходной, и вставать никуда не надо.
Он вцепился ослабевшими от дремоты пальцами в подушку, потянулся, с трудом разлепил веки. Да, действительно: его кровать, его подушка, его московская комната, теплая ночь за открытым окном.
Гельмут вновь потянулся, сел на край кровати. Ужасно хотелось пить. Он провел ладонями по лицу, встал и пошел на кухню, шатаясь и держась за стену, чтобы не упасть, вышел в коридор, включил свет на кухне: глаза закрывались сами собой, и ужасно хотелось снова уснуть, да покрепче, чтобы спать еще долго и долго, чтобы не вылезать из-под теплого покрывала и чтобы дремать под усыпляющее пение птиц за окном.
Он снова открыл глаза и увидел, что лежит на кровати, а за окном уже светает, и небо окрасилось сиреневым и красным. Надо встать и выпить воды, подумал он, ужасно хочется пить, а тут еще и приснилось, будто я встал и пошел на кухню — надо это сделать.
Усевшись на край кровати, он зевнул и сладко потянулся, лениво встал, сделал несколько шагов и понял, что готов уснуть прямо здесь, на полу; веки слипались, его неудержимо тянуло вниз. Гельмут опустился на колени, держась рукой за кровать, опустился на пол, прижавшись лицом к холодному паркету, и снова закрыл глаза.
Да какая же это кровать, это койка в поезде Москва — Брянск, я уснул от жары, и мне нужно выйти на станции Калинова Яма, подумал он.
Загадочные события, разворачивающиеся в закрытом городе Покров-17 Калужской области в октябре 1993 года, каким-то образом связаны с боями, проходившими здесь в декабре 1941-го. И лично с главным героем романа, столичным писателем и журналистом, которого редакция отправляет в Покров-17 с ответственным заданием. Новый захватывающий триллер от автора «Калиновой ямы» и «Четверо», финалиста премии «Национальный бестселлер», неподражаемого Александра Пелевина.
1938 год, Крымская АССР. Молодой следователь уголовного розыска прибывает в курортный городок на побережье Черного моря, чтобы раскрыть зверское убийство профессора астрономии. 2017 год, Санкт-Петербург. В городской психбольнице появляется пациент, утверждающий, будто с ним общается женщина с далекой планеты, переживающей катастрофическую войну и гибель цивилизации. 2154 год. Космический корабль «Рассвет» совершает первый в истории человечества межзвездный перелёт к планете Проксима Центавра b в поисках внеземной жизни. Три истории сплетаются воедино, чтобы в итоге рассказать о вечном зле, которое всегда возвращается.
В романе «Здесь живу только я» переплетаются две одновременно существующие реальности. Одна соткана из советских сказок 20-х и 30-х годов. Здесь в волшебном городе Ленинграде живет красноармеец Петр, здесь мудрый Ленин, котики и ильич-трава. Здесь Гражданская война превращается в мифическое полотно из фантасмагорий, гротеска и визионерства — но без малейшей доли модного нынче постмодернизма. Здесь нет места для любимой нынче иронии — все настолько серьезно, как только может быть серьезно в сказке. Но эта сказка — о войне.Другая реальность, в которой тоже будет место войне, пусть и ненастоящей — условное наше время, где живет другой Петр, типичный петербургский интеллектуал-одиночка, дитя постинформационного общества.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дамы и господа, добро пожаловать на наше шоу! Для вас выступает лучший танцевально-акробатический коллектив Нью-Йорка! Сегодня в программе вечера вы увидите… Будни современных цирковых артистов. Непростой поиск собственного жизненного пути вопреки семейным традициям. Настоящего ангела, парящего под куполом без страховки. И пронзительную историю любви на парапетах нью-йоркских крыш.
История подростка Ромы, который ходит в обычную школу, живет, кажется, обычной жизнью: прогуливает уроки, забирает младшую сестренку из детского сада, влюбляется в новенькую одноклассницу… Однако у Ромы есть свои большие секреты, о которых никто не должен знать.
Эрик Стоун в 14 лет хладнокровно застрелил собственного отца. Но не стоит поспешно нарекать его монстром и психопатом, потому что у детей всегда есть причины для жестокости, даже если взрослые их не видят или не хотят видеть. У Эрика такая причина тоже была. Это история о «невидимых» детях — жертвах домашнего насилия. О детях, которые чаще всего молчат, потому что большинство из нас не желает слышать. Это история о разбитом детстве, осколки которого невозможно собрать, даже спустя много лет…
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.