Калифорнийская тайна Никсона и Громыко - [6]

А если выше посмотреть, также они не лишены густых бровей,

Ещё большая прядь на голове у космонавтов смоляных волос.

Ни усов, ни бородок знатных, не имели их удальцы-пришельцы.

Сказать по существу, здесь у всех, у этих звёздных молодцов,

Имелись также на руках, ногах по пять нормальных пальцев.

Тело у них было совсем безволосое, но эластичное, желтое.

«А кровь в них, – говорил тут гид, – необычайная, но простая.

Окрашена она в белёсый цвет с оттенком ярко-голубым,

Не свёртывается с нашей кровью, но к группам подойдёт к любым.

По словам и на глаз пришельцы в возрасте, так, средних лет.

Как понимаете, то самый наилучший в людях истинный рассвет.

Экипаж подобран в самую долгую, дальнюю дорогу не случайно,

Только, как бы лучше сказать, из одного пола – мужского рода.

Дабы от сердечных дел в полете были независимы, возможно,

И неугнетёнными остались влиянием пагубного женского плода».

Гид смолк, а на лицах космонавтов как будто бы проявилась,

К сожаленью, думается так, больно странная, загадочная улыбка.

И, бесспорно, в подсознании ещё какая-то информация осталась.

И снится им, ничуть не усомнимся мы, своя родная матушка-земля.

И отчий дом, где детство-юность, возможно, пробежала вмиг, шаля.

«От созвездия Тельца, – сказал академик, – прибыла к нам эта тройка».

Здесь как-то боязливо сей проводник достал альбом из дипломата.

Он был прошнурованный, бесспорно, крест-накрест, золотым шнурком.

И неохотно, покряхтев, сказал им всем, как прямодушная простота:

«Для доказательства у нас имеются ещё тут и цветные фотоснимки,

Которые мы, к счастью, разумеется, отсняли уже после их поимки,

Где скопом наши подопечные идут по аэродрому не спеша, пешком.

Так что же здесь, чёрт возьми, – вскричали разом коммунисты, —

С ними произошло или случилось такого, господа капиталисты?!»

Да, скажу по случаю такому, за эту бесшабашную самодеятельность

Требуется завсегда незамедлительная всем для ответа ясность.

Но, сдаётся, без сомнения, было все давным-давно уже оговорено,

И тайну эту огласить и показать им с прибамбасами[2] разрешено.

«Хотя прошло уже довольно много лет, – отвечал здесь академик, —

Сюда доставили однажды с Аргентины один подбитый звездолёт,

Который походил на диск, а наверху был куполообразный шарик.

Люк не открывался в нём, и решили вырезать дверной фрагмент,

Так как невозможно было рассекретить закодированный замок.

Вот тогда и сделали на крыше аппарата небольшой совсем лючок.

И только после этого, – продолжил изъяснять шустрый академик, —

На четвёртые сутки, с большими проблемами, все наши активисты

Закончили наконец-таки этих нехороших космонавтов извлекать.

Когда спасли, – подкашлянул гид, – нашли там бортовой журнальчик.

Но о нём потом, а сначала на этих вот набросились из ЦРУ садисты

И начали их, как простых людей, шприцами домогаться, истязать.

По-видимому, – академик продолжал им так вот объяснять серьёзно, —

Нашим невольникам здесь не понравилось такое обращенье явно;

И однажды вырвался тогда у космонавтов в единое мгновенье

Душераздирающий какой-то клич, протяжный, будто на прощанье.

И сразу же в руках у наших звездолетчиков откуда-то появились,

С наперсточек так, лазоревые пилюли, которые плазменно светились.

Одним словом, мы были в шоке, – говорил откровенно им академик, —

Но перед всеми лично, несомненно, я заявляю всегда напрямик,

Никто из следопытов не понимает, правда, до сегодняшней поры,

Как сумели от сотен глаз спрятать такие светлячки эти вот курьеры.

И тем не менее пилоты успели беспрепятственно их употребить

И, не запивая водой, целиком взять и пилюли просто проглотить.

Едва очнувшись, мы бросились тотчас же к пленникам быстрей,

Дабы избавить их от нежданных плазменных конфеток поскорей.

Но поздно. Инопланетяне, к удивленью, стали уже как светильники.

У всех тела уже небесным синим светом словно сразу засветились.

А после минутного сиянья вроде бы нормализовались эти мужички.

Но, вздохнувши напоследок глубоко, мгновенно сразу повалились.

Сперва мы думали, – продолжал проводник, – что всё уже пропало,

Что так нелепо, глупо от нас ушли космические пилоты тут навеки.

Но через год, к счастью, мы убедились в положенье здесь обратном,

И нам, как несомненно видно, с ними опять безумно повезло.

Они теперь не мертвецы, но в состоянии, бесспорно, коматозном.

Сказать про них можно – эти люди не простые, но они преступники?!»

«Обожди чуток, – подняв руку и прервав ученого, заговорил Никсон, —

Сначала мы для цивилизации вынуждены были сделать эксперимент

И у одного из космонавтов, так сказать, это самое сглотнутое изъять

И вытащить из живота, по всем канонам хирургии, чудесный элемент.

Но, изъяв, мы не сумели в штуке той самого элементарного узнать,

Из чего оно сотворено, но только погубили этому подопытному сон.

И вообще, – продолжал Никсон с изречением и пояснениями в свет, —

Всякое украденное добро, с давних пор известно всем, впрок не идёт.

Зато мы засвидетельствовали эту использованную чудную пилюлю.

А, в общем, эта штучка с виду как застывшая росинка, очень уж чиста.

Словно минерал какой, а по формату похож так на маленькую пулю.

Хотя, к сожалению, эта штуковина давно уже без излучаемого света.