Да вот ещё казусный момент, – заканчивал, безусловно, президент, —
Добавлю лишь, мы так и не узнали, из-за чего тело может так светиться.
Но вот без пилюли у космонавта сердце сразу ж перестало биться.
Казалось, к сожалению, на этом казусе и завершится эксперимент,
Но наши лекари большие не допустили этак нашему герою помереть.
Но только лишь пришлось его в специальную барокамеру отправить».
«Пилюлю эту непростую, – стал далее мудрый академик пояснять, —
Мы, разумеется, в тот год в научный центр по ин-явлениям услали.
Но минуло уже с тех пор, к сожалению, примерно годиков так пять,
И только в том году её назад, к общей радости для нас, прислали.
На то, с пилюлей вместе, естественно, и документ из центра получили,
Где полноценно изучить такой феномен они просто не сумели».
От русских стал подниматься ропот, но гид не поглядел на этот бум.
И так же далее невозмутимо объясняя монотонно, он им говорил:
«Дабы понять нам хоть чуть-чуть немного идеальный, высший разум,
Ту изъятую пилюльку от космонавта мы по договорному контракту
Преступнику, приговорённому к смерти, дали, чтоб он её употребил.
И только тот сглотнул её, как непробудным сном заснул в минуту.
Представьте, гости дорогие, – с азартом продолжал тараторить гид, —
Узник от неё спал не день, не два, к примеру, а целый месяц.
И даже больше б спал, подопытный, бесстрашный, бесславный удалец;
Но вот когда её из живота его изъяли, дабы анализ провести на вид,
Подопытный проснулся в одночасье сразу, с печальным видом весь.
Пилюлька же по форме и по весу не изменилась ни на йоту здесь.
Господа! – гид явно лукавил вдохновенно, – Во время местных испытаний
Подопытный преступник был лишен самых важных, жизненных питаний.
Представить трудно всем, как жить без еды, воды и кислорода даже,
Как можно целый месяц пребывать в пятидесятиградусной жаре иль стуже.
Но как из живота его прозрачную, неопознанную пилюлю тут изъяли,
Наш смертник сразу же очнулся и поведал, что над ним тут вытворяли.
А также, – одним словом, продолжал шустрый гид, словно бенефиций,
[3] —
Подопытный этот угнетённый про нас, про всех всю правду изложил.
И словно бы все наши личные квартиры на базе этой как-то посетил.
И, конечно же, написал отчёт про это всё в подробностях, как сценарий.
По-видимому, он духом был и, как бестелесный, всюду проникал,
Летая над каждым человеком, но сам тем временем, напоминаю, спал».
«А нас, – прервав академика, продолжил Никсон, – единодушно убедили
Наши опыты, к общей радости, над инопланетянской пилюлей,
Что это матрица такая, и потому, сдаётся, тут ещё дел совсем немало.
Сейчас она у прежнего звездолётчика-преступника в желудке,
Который, бедный, сразу как бы помер без сосулечки внеземной своей.
А с ней, наверное, словно в коме, живущий на её невидимой подпитке».
«Что за чёрт?! – не вытерпел Громыко. – Что за ерунду вы нам несёте?!
Какое преступленье могут пилоты совершить на этом добром свете?!
Как можно первопроходцев истязать?! Прошу, чтоб кто-то разъяснил».
Никсон сразу голову опустил, а ученый гид тотчас ситуацию прояснил.
«Дело в том, – промолвил он, – что эти звездолетчики к нам прилетели,
Как вы знаете, с созвездия Тельца и тайно в контакт зачем-то вступили
С главарями нацистской Германии и даже подарили им звездолет,
А на нём троим лишь пассажирам был запрограммирован к ним перелет,
К ихней звезде, в любое время даже, чтобы увидеть их цивилизацию.
И Гитлер с приспешниками в 1945 году воспользовались приглашением
И улетели на инопланетянскую землю, кинув так свою любимую нацию.
Есть бортовой журнал, а также фотоснимки с подробным описанием,
Где нацистские преступники блаженствуют на райской той планете».
«Что за чушь, – не вытерпели тут Брежнев и Громыко, – вы здесь несете?
Какой отчет? Вы же языка ихнего не знаете и уж точно не понимаете».
«Да, – кивнул гид, – но по рукописи на борту, которая велась в полете,
Мы расшифровали эту письменность и узнали, что к ним у нацистов
Существовал сигнал, и раз за год они могли их даже к себе вызвать.
Если хотите, чтоб вам фотоснимки показали, надо перед телекамерой
На Библии клятву произнести, чтобы вы никому не посмели рассказать
Потом, что увидели и слышали от нас тут, на этой базе сверхсекретной».
«Нам Библия? – рассмеялись коммунисты. – Да мы не крестились никогда!»
«Мы знаем, – хихикнул проводник, – это если вы проболтаетесь, то мы тогда
По снятым кадрам сфабрикуем большой компромат, и вам тогда точно
Будет легче удавиться, так что сохранить эту тайну вам лучше навечно».
После незадачи небольшой, любопытство все-таки сломило атеистов.
Решили все же они на Библии поручиться и тайну эту в себе захоронить.
Тогда проводник сей вытащил из дипломата небольшую книгу – Библию.
Положил ее поверх альбома и, держа в руках, как святую реликвию,
Сказал, чтоб каждый здесь клал на нее руку и с честностью мог заявить,
Что он клянется никогда не говорить, что тут, на базе ВВС, происходило,
И мертв в умах людей пребудет Гитлер, кого Нещадность ада породила.
Здесь мы не будем в подробности вдаваться, как все участники похода
Поклялись честью тут, что не проболтаются до самой смерти никогда.
И вот, закончив клясться так, гид убрал Библию и открыл наконец-таки
