Калибр имеет значение? - [101]

Артем топтался в прихожей, долго завязывал шнурки на ботинках, поправлял шарф. Спросил:

– А вы не знаете, Грачевы надолго уехали? Они где-то тут живут?

– Навсегда, – чуть помедлив, ответила Ольга Константиновна.

– Как это? – Артем даже выронил рюкзак, и тот больно долбанул его по ноге.

– Купили квартиру в новом комплексе с круглосуточной охраной, знаешь, сейчас такие часто рекламируют. Это дорого, конечно, но кто может себе позволить… Да и кто не может… Люди влезают в долги, в ипотеку под жуткие проценты… Видишь ли, в таких обычных районах, как наш, ситуация становится все хуже.

– Почему? – тихо спросил Артем.

– Ну… Я не уверена, что нам с тобой стоит это обсуждать, – Ольга Константиновна извиняющее улыбнулась.

– Я не маленький, – буркнул Артем.

– Конечно, нет, – она опять улыбнулась. – Просто это нехорошие разговоры. Ты ведь знаешь, что бывает за критические высказывания в адрес существующей власти?

– Я никому не скажу!

– Знаю.

– Тогда… почему?

Голос Артема дрогнул. Сейчас она скажет: «Иди домой, мальчик, не задавай глупых вопросов».

Помедлив, Ольга Константиновна сказала:

– Когда-то, в далекие дикие времена, люди жили в пещерах, и у каждого была своя дубина и необходимость лично защищать семью, пещеру и прочее имущество. Но постепенно люди стали объединяться для таких целей. У кого-то хорошо получается драться, а у кого-то – печь хлеб или шить одежду. Воины стали защищать пекарей и портных, а те – делиться с ними хлебом и одеждой. Так стали появляться профессионалы. Мастера. И стало развиваться общество. Потому что если каждый будет вынужден защищать себя сам, выживут только те, кто умеет драться и убивать. Остальные погибнут. Не будет ни пекарей, ни портных, ни тем более – художников. Будет общество воинов, бандитов, убийц. Это, конечно, примитивный пример. В развитом обществе для защиты людей существует целая система – законодательство, полиция, суды, служба спасения, скорая помощь. И договор между гражданином и государством, который гарантирует гражданину безопасность. А наше государство разорвало этот договор. Сказало: вот вам оружие, защищайте себя сами. Вышвырнуло нас обратно, в пещерный век. Понимаешь?

– Мы теперь, что, вымрем? – неуверенно спросил Артем.

– Мы? – Ольга Константиновна усмехнулась, достала из кармана «магнум», повертела его в руках. – Мы научимся метко и быстро стрелять. И, вероятно, разучимся делать все остальное. Зато выживем. По крайней мере, некоторые из нас. Только между выживанием и жизнью, видишь ли, есть большая разница. Ну, иди, тебя ждут дома. Вот, кстати, возьми мой телефон. Соберешься завтра в школу – позвони.

– Зачем?

– Грачевы мне оставили ключи – поливать цветы. Выйду на их балкон, оттуда лучше обзор, прикрою тебя, пока ты идешь к остановке. Мне это совершенно не сложно, я все равно рано просыпаюсь.

Это было странно – идти по двору и знать, что тебя прикрывают. То есть, при Грачевых в Тихий час было тоже спокойно, когда на балконе был один стрелок, а на снайперской вышке – второй. Но сейчас Артем знал, что охраняют именно его. Будто теплая ладонь лежала на плече – иди спокойно, ничего не случится. Он даже немного замедлил шаг, чтобы подольше чувствовать ее прикосновение. У входа в подъезд обернулся, нашел взглядом маленькую фигурку на балконе пятого этажа – и помахал рукой. И увидел, как она махнула в ответ.

Мать, конечно, накинулась прямо с порога – где шлялся, да чего так поздно, я уже вся извелась, специально так меня подставляешь, да, знаешь, что с отцом мне одной не управиться…

Артем хмуро раздевался под ее причитания и думал: «Лучше бы я вообще не возвращался, и пусть они тут сами как хотят, надоело все». Потом спросил:

– В ванную его?

– Не надо. – Мать нахмурилась, сказала укоризненно: – Уснул он уже, пока ты шаландался. Давай просто в кровать переложим. Только смотри, осторожно, чтоб не проснулся.

Вдвоем они с трудом перевалили тяжелое тело отца с инвалидной коляски на кровать. Тот всхрапнул, заворчал – но не проснулся. От него сильно несло перегаром.

– Опять пить даешь? – спросил Артем, морщась и отворачивая лицо.

– А ты попробуй ему не дай, чего он просит, – буркнула мать, – сам с ним сиди в следующий раз, а я пойду пошаландаюсь где-нибудь за тебя.

– Ага. Еще в школу за меня сходи.

– Подерзи мне тут! – шепотом закричала она и подняла руку, чтобы его ударить, но Артем увернулся.

Ужинать он, конечно, не стал, сразу ушел к себе. Нужно было делать уроки, но было так тухло и тошно, что не хотелось даже шевелиться. Мелкий сопел на нижней кровати, свернувшись в клубочек, только вихрастая макушка торчала из-под одеяла.

«Никуда я от них не денусь, – тоскливо подумал Артем, – так это все и будет. Навсегда». И ему стало еще тошнее, хотя, казалось, куда бы…

Как только проснулся, сразу начал ломать голову: позвонить – не позвонить. С одной стороны бы – да, с другой – как-то неловко. Ольга Константиновна позвонила сама. Спросила:

– Не проспал? – голос у нее был веселый.

– Доброе утро, – ответил Артем, улыбаясь.

– Доброе, – согласилась она, – и солнечное сегодня.

Артем поднял голову и только сейчас заметил – и правда, солнечное.