Калейдоскоп - [99]

— Может, и так. При армии всегда крутятся особы женского пола. Может, и вправду побежала? Я ее не просил.

— В детстве не было у вас памяти на женщин и девчушек, а она, будучи вас постарше, уже чувствовала под свитерком напор нежнейшего сердца.

— В самом деле, некие особи женского пола болтались около нас во время великих войн.

— У той девчушки теперь в Канаде внуки и четвертый муж.

— Н-да, Канада есть Канада.

— Я установил адрес, завязал переписку, выяснил у бывшей девчушки, откуда родом бывшая тетка Тадеуша и какого она дома. Интересует вас фамилия? Уморникова.

— Возможно. Фамилия как фамилия.

— Это был первый знак, вторым я обязан вам, — порылся в папке и подал мне бумагу: «Много лет назад я посетил разрушенный замок в Кресах. На вытоптанных земляных валах паслись красные коровы, галки вышагивали по стенам…» Ваше?

— Мое, но никого нельзя навечно привязать к когда-то написанному. На всякий случай прошу вычеркнуть галок.

— Коров я тоже вычеркну, потому что не коллекционирую литературные зарисовки. В этом же тексте вы повторяете, надеюсь, точно, слова проводника! «Пойдемте, пойдемте, работа ждет. Я должен метлы отвезти на железную дорогу. Поезд ждать не будет, мы тут сверхпунктуальны, вторник у нас вторник, а не пятница или, не дай бог, суббота. Высылаем метлы до востребования, получит их одна женщина из деревеньки в горах».

— Нечто похожее… — Я осознал, что меня ждет нелегкий вечер в компании сумасшедшего Внучка г-на Рожи. А он все о своем.

— Я справился в предвоенном железнодорожном расписании, и круг чудно замкнулся. Поезд вез метлы на север, в район той местности, от которой до Уморников всего два шага.

— Вас обуяла концепция, как кота март. На этой линии довольно станций. Метлы могли отправить до той или иной, ближе, дальше, вы понимаете?

— Если б их отсылали недалеко, был бы выбран пассажирский поезд, где плата пониже. Раз уж решили скорым, должен иметься в этом резон.

— Ба, разве это был скорый?

— На вашем месте я бы не сомневался в довоенном расписании поездов, а также и в собственных воспоминаниях. Из того, что вы написали, следует, что метлы были доставлены на послеобеденный поезд. В это время ходил только один: скорый, поезд дальнего следования.

— Нечего рыться в моих воспоминаниях, в моем прошлом, вы не сват, я не девица на выданье. Ясно, если послеобеденный, то дальнего следования. Этого и запоминать не стоит, это общеизвестно.

— Если вы позволите…

— Я позволяю уже час… Давай, слушаю…

Конечно, значительная часть диалога произносилась вполголоса. Потому что я сразу заключил, что имею дело с прохвостом подозрительного поведения. Впрочем, г-н Рожа также был фигурой одиозной. Алкаш в нечищенных ботинках, таков был г-н Рожа. В должности его держали из милости, или по знакомству, или из иных соображений. Н-да, что это за администратор, который с утра пораньше ходит зигзагами?

Внучок пьяницы трещал как заводной. Рассказывал, что отправился в фамильные места Уморников и хоть нашел там родную тетку Тадеуша, прозванную Уморничанкой из-под Псока, выведал мало, потому что та жизненный путь свой уже прошла и размышляла о вечном. Признала в конце, что да-с, помнит посылки до востребования, а также и то, что часть женщин в семье гордилась определенными способностями, или искусством, или — говоря точно — искусством использования врожденных способностей, но на этих общих местах разговор угасал, хотя Внучок г-на Рожи уговаривал Уморничанку бумажником и стопочкой. А происходило все так потому, что после войны Уморничанка, опьяненная свободой, все ночи с четверга на пятницу показывалась на фоне полной луны. Власть тем временем крепла, а как вполне окрепла, приписала Уморничанке статью. Вот и почуяла Уморничанка тяжесть лихого взгляда. Защищалась поначалу глупо и наивно, но с течением лет набралась ума-разума, отреклась от вранья и призналась, что высотные наблюдения проводила по поручению некоего марсианина. Дело раскрутилось, но по истечении определенного срока приобрело благоприятный оборот. Уморничанка вернулась к себе, а там здоровье вернулось. Из соображений возраста она не имела охоты переживать то же снова. Отделывалась поэтому от Внучка г-на Рожи историями из жизни марсиан, а еще тривиальными сценками, иллюстрирующими беспомощность земной женщины.

— Простите, но к чему все это? К чему?

— А к тому, — он протянул мне листок бумаги с рисунком. — Набросок на основе описания в календаре моего деда. Узнаете?

Я склонил голову, чтобы скрыть румянец и замешательство.

— Узнаю, — буркнул я без энтузиазма. — Узнаю, потому что не могу себе позволить не узнать. Это наш цеппелин, это был цеппелин. А сейчас? Сейчас всего-навсего примитивная метла. Каждому свое, вы живы идеями.

— Идея — отец дела, но всякому делу, чтобы сдвинуться с мертвой точки, требуется еще и крестный. И я обратился к Зятю Президента, поскольку он единственный, обладающий возможностями по нашей идее. «Где же тут дело?» — размышлял я, изучая рисунок. Я видел метлу и ничего больше. Гость будто мысли читал.

— Зять Президента тоже высказал подобные сомнения. Сперва он считал, что я явился просить о строительстве фабрики метел для кузины, которая хочет добиться самостоятельности на руководящей должности. Я ему резонно возразил, что если б и имел кузину, то подыскал бы для нее место чище директорства над метлами. Я противник рутины и не играю по мелочи. Мы постоянно и бережно перекладываем из пустого в порожнее традиционную рухлядь. Охота, отдых в седле, пасхальные яйца и татранский топорик-чупага, подгальский сыр в форме сердца, художественные вырезки из бумаги и прочая дребедень. Традиция? Сколько угодно, но в замкнутом кругу. Оживим древнюю гравюру, вместо уродливой старухи посадим статную девку верхом на метлу! Полмира сбежится! Он поинтересовался, есть у меня кто на примете? Я к этому был готов: «Публичные взлеты пригодятся г-же Лоз перед выходом на дипломатическое поприще». В тот же день Зять Президента развернул соответствующие действия. Мы твердим, ничего нет, но это неправда. Есть все, но не там, где привыкли искать, а чуть в стороне. Нужно поэтому начинать с поисков человека, который сразу идет по нужному адресу.