Калевала - [23]

На войну не отправляйся!

Только я вчера заснула,

Увидала сны такие:

Шёл огонь, как из горнила,

Выбивалось сильно пламя

Под окошками у дома,

По краям стены высокой;

Ворвалось затем в покои,

Зашумело водопадом,

В потолок от пола билось,

От окошка до окошка".

Тут веселый Лемминкяйнен

Говорит слова такие:

Женским снам совсем не верю,

Как не верю женским клятвам.

Мать, ведь ты меня носила!

Дай военную рубашку,

Дай кафтан мне для сраженья:

Страсть влечет меня на битву,

Пиво битвы буду пить я,

Мед отведаю сраженья".

Мать ему сказала слово:

"Милый Ахти, мой сыночек,

На войну не отправляйся!

Пиво есть у нас и дома,

Пиво есть в еловых бочках,

За дубовой втулкой бродит.

Для тебя все это пиво,

Пей его с утра до ночи".

Отвечает Лемминкяйнен:

"Не хочу я пива дома!

Лучше буду пить я воду,

Пить её веслом смоленым:

Слаще этот мне напиток,

Чем вся брага в этом доме.

Дай военную рубашку,

Принеси кафтан для битвы!

В села Похъёлы пойду я,

На поля сынов лапландских,

Чтобы золото забрать там,

Серебро принесть оттуда".

Говорит мать Каукомъели

"Милый Ахти, мой сыночек!

Золота и дома много,

Серебро лежит в запасе.

Вот что здесь вчера случилось:

Рано в утреннее время

Раб пахал гадючье поле,

Запахал змеиный угол,

Сошником он поднял крышку,

В сундучке нашел монеты;

Были собраны там сотни,

Тысячи под крышкой были.

Внес находку в кладовую

И поставил под стропила".

Отвечает Лемминкяйнен:

"Не нужна мне кладовая.

Серебро, что взято с бою,

Несравненно мне дороже,

Чем все золото, что дома,

Серебро, что взяли плугом.

Дай военную рубашку,

Принеси кафтан для битвы!

В Похъёлу теперь пойду я

Избивать сынов лапландских

Мне пришло одно желанье,

Я одну задумал думу:

И хочу там сам услышать

И своим увидеть глазом,

Есть ли в Похъёле девица,

Дева в Пиментоле темной,

Чтобы мужа не хотела,

Жениха не пожелала".

Говорит мать Каукомъели:

"Милый Ахти, мой сыночек!

Кюлликки твоя тут лучше,

Всех жена твоя прекрасней.

Ведь чудно двух жен увидеть

На одной постели мужа".

Отвечает Лемминкяйнен:

"Кюлликки в селенье ходит;

Пусть она, там поигравши,

По чужим домам ночует,

С молодежью веселится

И с красавицами пляшет!"

Удержать его мать хочет,

Остеречь его, старушка:

Не ходи ты, мой сыночек,

В села Похъёлы далекой,

Не ходи без чародейства,

Без премудрости могучей

К избам Похъёлы суровой,

На поля детей лапландских.

Запоет тебя лапландец,

Заклянет тебя турьянец,

По уста положит в угли,

В пламя голову и плечи,

В жаркую золу всю руку,

На каменьях раскаленных".

Отвечает Лемминкяйнен:

"Чаровали чародеи,

Заклинали эти змеи.

Три лапландца собралися

На меня средь летней ночи;

Голы были на утесе,

Без одежд, без подпоясок,

Неприкрытые нисколько.

От меня они там взяли,

От меня там получили,

Что топор берет от камня

Что на льду каблук стирает,

Что буран берет с утеса

И что смерть в пустом жилище.

А в другой раз было лучше:

Дело шло тогда иначе.

Мне грозили заклинанья,

Мне грозили их заклятья,

Что завязну я в болоте;

В том болоте, где бродил я,

Я попал уж было в тину,

По колено был в трясине

И по бороду в грязи был;

Но я — муж других не хуже -

И тогда не пал я духом.

Стал я тотчас чародеем,

Сам я начал заклинанья.

Я запел — и чародеи,

Те стрелки с своим оружьем,

Те волшебники с ножами,

Те певцы с своею сталью,

Обратились водопадом,

Ужасающей пучиной,

Самым злым водоворотом.

Пусть они себе там дремлют,

Колдуны пусть почивают;

Прорастут весною травы

Через головы и шапки,

Через плечи чародеев,

Через мясо на боках их,

Чародеев крепко спящих

И дремотою заклятых".

Все ж старушка запрещает

Каукомъели отправляться,

Сыну мать не позволяет,

Женщина героя просит:

"Не ходи отсюда, милый,

В те голодные селенья,

В Похъёлу, в страну тумана!

Там опасность угрожает,

Мужу бедному там страшно;

Там живет несчастье, Ахти;

Хоть ты будешь стоязычным,

Что несбыточно вовеки,

Все же ты не бросишь пеньем

Похъёлы сынов в пучину:

Языков их ты не знаешь -

Ни лапландцев, ни турьянцев".

Приоделся Лемминкяйнен,

Развеселый Каукомъели,

Волосы свои он чешет,

Щеткой их усердно гладит.

Щетку он к стене бросает,

К косяку бросает, к печке,

Говорит слова такие

И такие речи молвит:

"Лишь тогда несчастье злое

Лемминкяйнена постигнет,

Если кровь из щетки брызнет,

Если красная польётся".

И пошел веселый Ахти

В Похъёлу, в страну тумана,

Мать свою он не послушал,

Как она ни запрещала.

Снарядился, взял он пояс

И железную рубашку,

Он надел из стали пояс,

Говорит слова такие:

"Крепче будет муж в кольчуге,

Лучше в панцире железном,

В пояске стальном сильнее

Против этих чародеев;

В них ему не страшен худший

И сильнейший не опасен".

Он за меч тогда схватился;

Как огонь, тот меч рубился,

Был отточен он у Хийси,

У богов был отшлифован;

Меч себе повесил сбоку,

Спрятал в кожаные ножны.

Где же Ахти притаился,

Где герой укрылся смелый?

Он тихонько притаился,

Спрятался герой без шума

Под стропилами у двери,

Притаился у порога,

На дворе, у переулка,

У калиточки последней.

Там укрылся осторожно,

Быстро спрятался от женщин.

Но такая осторожность

Помогла герою плохо:

Должен он укрыться дальше

От толпы мужей могучих

На развилине дороги,

На спине холодной камня,

На болотной зыбкой почве,

У текущего потока,

У каменьев водопада,

При изгибе вод шумящих.

Тут веселый Лемминкяйнен

Говорит слова такие:

"Выходите вы с мечами,

Вечные земли герои,

Вы из глуби, меченосцы,