Калевала - [13]

Молвит Похъёлы хозяйка,

Говорит слова такие:

"Ах, старик ты бедный, жалкий!

Ты попал в чужую землю!"

Старый, верный Вяйнямёйнен

Поднял голову высоко

Говорит слова такие;

"Сам довольно это знаю,

Что попал в чужую землю,

В незнакомые пределы;

Я на родине был знатен,

Дома был в великой славе".

Лоухи, Похъёлы хозяйка,

Говорит слова такие:

"От тебя б я знать хотела,

И, позволь, тебя спрошу я:

Из каких мужей ты будешь,

Из числа каких героев?"

Старый, верный Вяйнямёйнен

Говорит слова такие;

"Назывался я доселе

И досель всегда считался

Радостью родного края

И певцом в родных долинах,

В долах Вяйнёле широких,

На полянах Калевалы.

А теперь в моём несчастье

Сам себя не узнаю я.

Лоухи, Похъёлы хозяйка,

Говорит слова такие:

"Так из сырости ты выйди

И пройди ко мне тропинкой,

Расскажи своё несчастье

И судьбу свою поведай".

Вот его из места плача

И из места злой кручины

Лоухи в лодку принимает,

На конец ладьи сажает

И сама гребет старуха,

Направляет Лоухи лодку,

Прямо в Похъёлу стремится,

В дом свой гостя доставляет.

Там голодного кормила,

Платье мокрое сушила

И неделю растирала,

Растирала, согревала;

Старец выздоровел скоро,

Стал герой опять здоровый.

Начала расспросы Лоухи,

Говорит слова такие:

"Отчего так, Вяйнямёйнен,

Плакал ты, Увантолайнен,

В этой местности угрюмой,

На краю большого моря"?

Старый, верный Вяйнямёйнен

Говорит слова такие:

"Есть для слёз моих причина,

Есть для слез и для рыданья.

Я ведь долго в море плавал,

И меня там били волны

На пространстве вод широких,

По открытому теченью.

Оттого так долго плачу

И, пока я жив, страдаю,

Что я родину оставил,

Из знакомых мне пределов

Прохожу в чужие двери

В незнакомые ворота,

Тяжела мне здесь берёза,

И ольха меня здесь режет,

Здесь деревья точно ранят,

Ветка каждая дерётся.

Только ветер — мой знакомый,

Только солнце -друг мой прежний

Здесь, в пределах чужеземных

У дверей, мне незнакомых.

Лоухи, Похъёлы хозяйка,

Говорит слова такие:

"Ты не плачь, о Вяйнямёйнен

Не горюй, Увантолайнен:

Хорошо б тебе остаться,

Проводить бы здесь всё время

Есть бы сёмгу на тарелке,

Есть бы также и свинину"

Молвил старый Вяйнямёйнен,

Сам сказал слова такие:

"Не прошу чужой я пищи,

На чужбине самой лучшей;

Всего лучше людям дома,

Каждому там больше чести.

Ниспошли, о боже добрый,

Дай, творец, любовью полный,

Вновь домой мне возвратиться,

Вновь на родину вернуться!

Лучше лаптем воду черпать

У себя, в родной сторонке,

Чем в стране чужой, далёкой

Мёд — сосудом драгоценным".

Лоухи, Похъёлы хозяйка,

Говорит слова такие:

"Что ты дать мне обещаешь,

Если я тебя доставлю

На родимую сторонку,

Довезу до самой бани?"

Молвил старый Вяйнямёйнен;

"А чего бы ты хотела,

Если ты меня доставишь

На родимую сторонку,

Чтобы слышать клич кукушки,

Услыхать там птицы пенье,

Шапку золота ты хочешь?

Серебра ль возьмешь ты шапку?"

Лоухи, Похъёлы хозяйка,

Говорит слова такие:

"О ты, мудрый Вяйнямёйнен,

Вековечный песнопевец!

Я на золото не падка,

В серебре я не нуждаюсь:

Золото — цветочки детям,

Серебро — коней убранство;

Сможешь ли сковать ты Сампо,

Крышку пёструю устроить,

Взяв конец пера лебедки,

Молока коров нетельных

Вместе с шерстью от овечки

И с зерном ячменным вместе?

Так ты девушку получишь,

Дочь мою, себе в награду.

И домой тебя доставлю,

Чтоб ты слушал там кукушку,

Чтоб ты слушал птички пенье

На полях родного края".

Старый, верный Вяйнямёйнен

Говорит слова такие:

"Не могу сковать я Сампо,

Крышку пёструю украсить,

Но, когда домой приеду,

Ильмаринена пришлю я:

Пусть тебе скует он Сампо,

Крышку пёструю устроит,

Пусть он дочь твою получит,

Пусть её составит счастье.

Он — кузнец, и первый в мире,

Первый мастер он в искусстве.

Ведь он выковал уж небо,

Крышу воздуха сковал он,

Так, что нет следов оковки

И следов клещей не видно".

Лоухи, Похъёлы хозяйка,

Говорит слова такие:

"Дочь мою тому отдам я,

Лишь тому я обещаю,

Кто сковать мне может Сампо,

Крышку пёструю украсить,

Взяв конец пера лебедки,

Молока коров нетельных

Вместе с шерстью от овечки

И с зерном ячменным вместе".

Вот взнуздала жеребёнка,

Запрягла гнедого в сани,

Вяйнямёйнена сажает,

Посадила старца в сани,

Говорит слова такие

И такие молвит речи:

"Головы не поднимай ты,

Не поглядывай на небо,

Конь покуда не устанет,

Не приблизится уж вечер.

Если голову поднимешь

И на небо поглядишь ты,

То тебя беда постигнет

И судьба постигнет злая".

Вот ударил Вяйнямёйнен

По коню и быстро мчится,

Опустил свободно вожжи,

Шумно едет по дороге,

Из той Похъёлы туманной,

Из суровой Сариолы.

Руна восьмая

1. По дороге Вяйнямейнен видит красиво одетую девушку Похъёлы и просит её стать его женой.

2. Девушка в конце концов соглашается исполнить его желание, если он сделает лодку из кусков веретена и спустит её на воду, совсем к ней не прикасаясь.

3. Вяйнямёйнен начинает стругать, топором разрубает себе колено и никак не может остановить кровотечение.

4. Он отправляется искать человека, который знает способ заговаривать кровь, и находит старика, который обещает остановить кровотечение.

Мрачной Похъёлы красотка,

Красота земля и моря,

На дуге сидит воздушной,

На изгибе круглом неба,

В платье чистое одета,

В одеянье белой ткани;

Ткёт одежду золотую,

Серебром всю украшает,

Золотой челнок проводит

По серебряному берду,

И челнок, жужжа, стремится,

Быстро бегает катушка,

Быстро движется основа