Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы. Летне-осенние праздники - [119]
Гадания на енев день бытовали в юго-восточной Болгарии и изредка в более северных районах восточной>{792}. В других местах, в том числе в небольших городах, аналогичные гадания устраивались на Новый год или Георгиев день, нередко с упрощенным или видоизмененным ритуалом. То, что наиболее полная форма гаданий сохранялась в районах, где они происходили в енев день, служит одним из аргументов в пользу их первоначальной привязанности к этому празднику. Очевидно, не случайно у старожильческих групп северной Болгарии (например, в районе г. Разграда) обряд гаданий, совершаемый в георгиев день, назывался еня, котелок для гаданий — тоже еня, девочка — основное действующее лицо гаданий — енева буля>{793}.
Следует отметить также, что гадания под песни в болгарской Фракии лишь заключительный этап многофункционального праздника енева буля, в котором мотив брачного благополучия переплетается с хозяйственной магией, что так характерно для древних верований. Это также говорит в пользу того, что первоначально обряд был приурочен именно к еневу дню. То, что магия плодородия совершалась в разгар жатвы, когда она уже практически не была нужна, заставляет предположить, что этот элемент праздника сформировался в иной природной среде и, вероятно, был хорошо известен славянам, пришедшим на Балканы. Однако форма гаданий, сходная с гаданиями греков, указывает на ее местное происхождение. Арнаудов считает обычай енева буля греческим заимствованием>{794}. Но скорее всего произошел синтез античной и славянской традиций с явным перевесом первой в форме ее проявления.
В целом в обрядности болгарского иванова дня обнаруживается присутствие славянских и балканских компонентов, наслоившихся на более древнюю общеевропейскую основу. Но время, когда произошел этот синтез, и пути, по которым происходили взаимовлияния, определить нелегко. Для понимания генезиса праздника большое значение имело бы, как нам думается, решение вопроса о смысловой связи енева дня с русальными праздниками, которую находит у восточных славян Б. А. Рыбаков, отмечая, кстати, и некоторое сходство восточнославянских обычаев с соответствующими болгарскими>{795}.
Боязнь пожаров на нивах во время жатвы и молотьбы в сухое и знойное болгарское лето выразилась в отношении к летнему огню как к злой силе, которой в самую страду посвящали специальные праздники. Это были день св. Павла 13(30) июля>{796} и три дня с 15 (28) по 17 (30) июля, называемые в северной Болгарии чурука, пърлига и св. Марина, в южной — люта, чурута и Марина огнена, а все вместе — горе´щници, гере´щи пра´зници, чу´рици. Локальное распространение на юге имел аналогичный по смыслу праздник ягус 19 июля (1 августа)>{797}.
Момент гадания (с. Желязково Бургасского окр., 1967 г.)
В эти дни прекращали жатву и нигде не разжигали огня (даже в доме для готовки пищи) из опасения загорания снопов на поле. Легко объяснить отсюда и запрет накануне павлова дня — в петров день складывать снопы в крестцы>{798}. Но в большинстве случаев в петров день вообще не работали, только разрешались помочи (меджия, тлака), так как это благое дело якобы не каралось>{799}.
В ильин день — 20 июля (2 августа) особенно опасались загорания от молний. Значение ильина дня в народном календаре болгар неодинаково в разных областях страны. К северу от Балканского хребта — это очень незначительный праздник. Во Фракии — праздник среднего значения, связанный главным образом с оберегами от огня. С ним часто совпадали дожиночные обряды, поскольку ильин день считался концом жатвы. В иных местах в это время уже молотили и потому иногда разыгрывали на ильин день джамал (см. ниже). В ряде районов в этот день пастухи окончательно рассчитывались с владельцами овец, которым они выдавали по очереди молоко от всего стада, что сопровождалось праздничными трапезами.
В горах южной Болгарии, где климат прохладнее, ильин, а не иванов день считался серединой лета (средлето). Именно в это время здесь был разгар уборочных работ, и поэтому опасность градобития (главного в горах летнего бедствия) и пожаров была особенно сильна. Для этой области Болгарии особенно характерны сельские праздники жертвоприношения (собор, курбан), совершаемые на ильин день. В качестве жертвы резали быка или барана. К празднику торопились домой отходники (большая часть мужского населения многих сел в Родопах, Риле и Пирине) — помочь родным в уборке урожая. Их приход был радостным событием; древний жертвенный обряд божеству дождей, туч и молний и общественный праздник сливались во всеобщее торжество. Оно происходило на лоне природы, где на традиционном месте закалывалась жертва. Важной деталью праздничного ритуала было рассаживание людей за трапезой, на которой поедался жертвенный баран или бык, по родственным группам, иногда под издавна закрепленными за каждой группой деревьями. Хоровод вели наиболее богатые и искусные мастера-отходники. Влюбленные на виду у всего села становились рядом в хороводе: это было как бы публичным объявлением о намерении обручиться, и отказ от брака после этого считался оскорблением>{800}
