Какая она, победа? - [15]

Не было и морального спада. Был моральный подъем. Собственно,

заслуга в этом принадлежала скорей всего Алиму Романову. Он сумел так

подготовить ребят, что с продвижением к вершине пика они приближались и

к пику спортивной формы. Все только входили во вкус работы и у

вершинного тура были почти в полном составе — двадцать один человек.

39

Наверное, действовало и присутствие Витольда Цверкунова; его

пригласили в киргизскую экспедицию не только в качестве тренера, скорее

как дорогого и почетного гостя. Этот московский альпинист стал известен

после трагических событий на пике Победы, где в 1959 году потерпела

бедствие экспедиция узбекских горовосходителей. Тогда под пиком Победы

отсиживалось много групп. И только Витольд Цверкунов и преподаватель

физкультуры из Алма-Аты Алексей Вододохов нашли в себе мужество выйти

в страшную непогоду на поиски попавших в беду людей, пробиться к ним

сквозь буран на 6400, на северный гребень этой жестокой вершины, и

спасти. .

И вот в свободную минуту можно сесть рядом с Витольдом и попросить

рассказать про Победу. Это здорово, когда рядом идет такой человек.

Здорово, что рядом пыхтит Владимир Яковлевич Фрейфельд, которому

нелегко хотя бы потому, что он намного старше всех. А вот не сдается. .

Хорошо, что рядом свои, ошские, ребята: школьный учитель Гена Ахсанов,

геолог Паша Зайд, свои, теперь уж свои, фрунзенские ребята: столяр Володя

Кочетов, инженер-геофизик Ольгерд Ленгник, студент-дипломник института

физкультуры! Володя Аксенов. . Вокруг могучие фирновые взлеты,

нестерпимо медленно, нехотя они уходят вниз, под ноги, уступая место над

головой лишь космически-черному, ослепительно яркому небу.

На 6800 заболел Володя Кургашов. Он даже не смог идти, и его

пришлось тащить на себе. Сразу почувствовали, насколько губительна может

быть высота, как мал у человека запас сил, прочности, насколько надо всегда

быть вместе, одним кулаком, от начала и до конца. И еще почувствовали, что

маленькая живая крохотка, несоизмеримо микроскопическая рядом с

громадной белой горой и именуемая человеком, эта крохотка может многое.

40

ДЖАН-ТУГАН. МИША ХЕРГИАНИ

В Джан-Туган он попал на следующий год. Думал, после Памира,

семитысячных высот пика Ленина вряд ли что удивит, тем более Кавказ,

исхоженный альпинистами вдоль и поперек.

Пижоны ползают на Кавказ,

Тянь-Шань нас к себе зовет! —

поется в одной из лагерных песенок. Пижоны придумали эту песню. Разве

горы могут быть виноваты, если влекут к себе тысячи людей? Толя привык к

суровой обнаженности Тянь-Шаня, к мертвенной неуютности сыпучих

памирских круч. . Но Кавказ! Какими щедрыми могут быть горы, какими

неожиданными могут быть снега и люди, и оледенелые отвесы стен,

вздымающиеся, казалось, прямо из гущи буйно рвущихся к солнцу

кавказских лесов! Как устоять перед зовем горной тропы, горной вершины,

сверкающей над лесом, как праздничный леденец? Как не понять, почему

именно здесь, на Кавказе, сделаны первые в нашей стране восхождения,

выстроены первые альпинистские лагеря? Здесь все дышит альпинизмом, все

замешено на вечной и бескорыстной любви к горам!

И вновь он испытывал чувство благодарности к судьбе, когда узнал, что

командиром его отделения будет Миша Хергиани. Известный скалолаз и

альпинист, Миша был прост, весел и трудолюбив. Ни тени заносчивости,

похлопывания младших по плечу, картинной, назойливой галантности по

отношению к девушкам. Миша обладал талантом относиться к своей

популярности почти так же, как старый, умудренный жизнью крестьянин

относится к своей громогласной, суетливой и недалекой старухе, терпя ее,

жалея, отмалчиваясь, поглядывая на нее с юморком, вполглаза и всегда

оставаясь самим собой.

Надо было подойти и познакомиться. Но Миша всегда в окружении

друзей, да и кто ты такой, Балинский? Так и не подошел. Даже сторониться

начал, чтобы самому не подумать о себе, что, дескать, с дружбой набивается

41

к такой знаменитости.

На одном из первых занятий, когда Миша показал свои приемы

передвижения по сложным скалам, Толя что-то хмуро проворчал.

— Не понял? — переспросил Миша.

— Я говорю, вот ведь французы, — начал издалека Балинский, — какие

туфли делают! Где б нам достать? Тоже б полазили!

Миша улыбнулся. На нем были французские скальные туфли, их

подошвы из губчатой резины прихватывали скалу, как присоски. Приятная

обувь. Хорошо ходить по скалам. Куда ногу поставил, там стоит. Что ж,

заслуженный мастер спорта Михаил Виссарионович Хергиани, наверное,

имел право на такую малость — проводить занятия не в тяжелых триконях, в

которых были его подопечные, а в легких туфлях.

На следующее утро Хергиани пришел в триконях. И снова улыбнулся.

Той улыбкой, когда сразу ясно, мелок душой человек или щедр. Потом Миша

смотрел, как Балинский проходит маршрут, и по тому, как смотрел, как

реагировал, Толя понял: Миша его «засек». Да, Мише понравилось. Едва