Как «Звездные войны» покорили Вселенную. История создания легендарной киносаги - [56]
8
Моя маленькая космическая идея
Как построить вселенную на пустом месте? Это был вопрос, над которым бился Лукас в 1973 году, когда он сел, чтобы разобраться – о чем же будут «Звездные войны». Что-то похожее он делал с «ТНХ» и все еще носил в голове мысль о сиквеле. Но снять «ТНХ» – это не то же, что рассказать историю. А теперь Лукас пытался рассказать историю на галактической сцене. А для этого ему надо будет научиться искусству писать.
Лукас начал, написав список имен, просто чтобы посмотреть, как они будут смотреться на бумаге. Император Форд Ксерксес Третий. Ксенос. Торп. Рональд. Монро. Ларс. Кейн. Хайден. Криспин. Лейла. Книга имен для ребенка в одной руке, книга по истории в другой. Он добавлял к именам описания, слишком явно говорившие об их происхождении: Александр Ксерксес XII, Император Декарта (видимо, этот король – воин-философ). Хан Соло, предводитель народа Хаббл («Соло» было маркой бумажных стаканов, Хаббл – имя астронома). О, и вот еще хорошее имя, похожее на его собственное: Люк Скайуокер, «Принц Беберов».
В этот момент хочется крикнуть: «Подожди, Джордж! Вернись к последним двум именам! Забудь дурацкие титулы, откопай в своих блокнотах R2-D2 и Вуки, и вперед!»
Но творческий процесс редко проходит гладко. Сначала Лукас сконцентрировался на совсем другом персонаже: Мэйсе Винди, благородном космическом самурае в духе Куросавы. Винди был «Джедай-Бенду», название, отчасти восходящее к жанру фильмов о самураях «Дзидай гэки» (на самом деле это обозначает просто «историческую драму»). Парень, который расскажет историю Мэйса, его ученик или «падаваан» либо Си. Джей Торп, либо Си 2 Торп (ничто не звучит так футуристично, как имя с числом посередине). В любом случае его прозвище будет «Чуи».
У Лукаса на тот момент была всего одна сцена в голове, хотя он и не напишет ее в ближайшие три года. Он хотел увидеть бой в космосе. Но не тот, где корабли парят неподвижно или просто движутся в одном направлении, как в «Звездном пути», он хотел, чтобы корабли летали, кружились и гонялись друг за другом как истребители Второй мировой войны, как дикие птицы. Но пока Лукас был сконцентрирован на глобальных вопросах. В какой форме подать общее повествование фильма, который крутился у него в голове еще с УЮК? Фильм, который теперь он превращал в реальность силой воли так же, как до него «ТНХ» и «Американские граффити»?
Вхоли. Вот оно. Лукас увидел древний орден галактических стражников по имени Вхоли. Мы их не увидим. Они будут историками на заднем плане. Весь фильм будет взят из книги, которую мы не увидим, книги, которую он сможет дополнять, если его маленькая космическая идея сработает. «Книга Вхолей, – написал он. – Часть 1. Это история Мэйса Винди, достопочтенного Джедая-бенду из Опучи, рассказанная нам Си Джей Тропом, падавааном (учеником) знаменитого Джедая».
Как многие писатели-любители в жанрах научной фантастики и фэнтези, Лукас оказался погребен под кучей имен, названий планет, кораблей и межпланетных организаций до того, как придумал, почему зрителям это должно быть интересно. Торп был с планеты Киссел. Его отец был главным пилотом межгалактического крейсера «Тарнак». Винди был «военачальником при Председателе Содружества Независимых Систем». Торп стал его учеником в Межсистемной Академии. Это будет их величайшее приключение…
И на этом сюжет обрывается. Создатель написал две страницы примерного наброска первого фильма в новой вселенной, но дальше не пошел. Человек, который заканчивал каждый проект, за который брался, стоял в нерешительности на пороге нового путешествия. Как, конечно, и должен поступать каждый герой.
Пока Лукас приостановил свое последнее истекание кровью, Universal по-прежнему отказывалась выпускать «Американские граффити» в прокат. Уильям Хорнбек, один из самых уважаемых мастеров монтажа в киноиндустрии, назвал фильм «абсолютно несмотрибельным». Танен вырезал две сцены. Обе насмехаются над авторитетами. В одной Стив сталкивается с учителем на танцевальной вечеринке и предлагает ему «пойти и поцеловать утку», в другой Терри ругается с продавцом подержанных машин. Лукас был в ужасе – снова у его ребенка отрезали пальцы – и отказался участвовать в издевательстве. Кертц убедил Верну Филдс вырезать сцены.
ЛУКАС ХОТЕЛ УВИДЕТЬ БОЙ В КОСМОСЕ. НО НЕ ТОТ, ГДЕ КОРАБЛИ ПАРЯТ НЕПОДВИЖНО, ИЛИ ПРОСТО ДВИЖУТСЯ В ОДНОМ НАПРАВЛЕНИИ, КАК В «ЗВЕЗДНОМ ПУТИ», ОН ХОТЕЛ, ЧТОБЫ КОРАБЛИ ЛЕТАЛИ, КРУЖИЛИСЬ И ГОНЯЛИСЬ ДРУГ ЗА ДРУГОМ КАК ИСТРЕБИТЕЛИ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ, КАК ДИКИЕ ПТИЦЫ.
В 1973 году, когда «Граффити» еще томилось в застенках Голливуда, «Галактику ТНХ 1138» показали по телевидению. Критик у Джозефу Гелмису фильм очень понравился. Будучи автором книги «Кинорежиссер как суперзвезда», Гелмис, конечно же, захотел узнать больше о Лукасе. Сможет ли тот стать суперзвездой? Он договорился о просмотре «Американских граффити» и был поражен тем, что студия не видит потенциала ленты. Он пригласил Лукасов в ресторан, и у него сложилось ощущение, что они рады возможности бесплатно поесть. Над чем сейчас работал Лукас? – спросил Гелмис. Возможно, испугавшись, что серьезный кинокритик засмеется при упоминании «Флэша Гордона», Лукас назвал свой новый проект «космической оперой в стиле Эдгара Райса Берроуза за 4 миллиона долларов». Это было попыткой подтолкнуть себя к написанию сюжета, точно так же как «Граффити» подтолкнуло его к описанию персонажей.
Кто такие интеллектуалы эпохи Просвещения? Какую роль они сыграли в создании концепции широко распространенной в современном мире, включая Россию, либеральной модели демократии? Какое участие принимали в политической борьбе партий тори и вигов? Почему в своих трудах они обличали коррупцию высокопоставленных чиновников и парламентариев, их некомпетентность и злоупотребление служебным положением, несовершенство избирательной системы? Какие реформы предлагали для оздоровления британского общества? Обо всем этом читатель узнает из серии очерков, посвященных жизни и творчеству литераторов XVIII века Д.
Мир воображаемого присутствует во всех обществах, во все эпохи, но временами, благодаря приписываемым ему свойствам, он приобретает особое звучание. Именно этот своеобразный, играющий неизмеримо важную роль мир воображаемого окружал мужчин и женщин средневекового Запада. Невидимая реальность была для них гораздо более достоверной и осязаемой, нежели та, которую они воспринимали с помощью органов чувств; они жили, погруженные в царство воображения, стремясь постичь внутренний смысл окружающего их мира, в котором, как утверждала Церковь, были зашифрованы адресованные им послания Господа, — разумеется, если только их значение не искажал Сатана. «Долгое» Средневековье, которое, по Жаку Ле Гоффу, соприкасается с нашим временем чуть ли не вплотную, предстанет перед нами многоликим и противоречивым миром чудесного.
Книга антрополога Ольги Дренды посвящена исследованию визуальной повседневности эпохи польской «перестройки». Взяв за основу концепцию хонтологии (hauntology, от haunt – призрак и ontology – онтология), Ольга коллекционирует приметы ушедшего времени, от уличной моды до дизайна кассет из видеопроката, попутно очищая воспоминания своих респондентов как от ностальгического приукрашивания, так и от наслоений более позднего опыта, искажающих первоначальные образы. В основу книги легли интервью, записанные со свидетелями развала ПНР, а также богатый фотоархив, частично воспроизведенный в настоящем издании.
Перед Вами – сборник статей, посвящённых Русскому национальному движению – научное исследование, проведённое учёным, писателем, публицистом, социологом и политологом Александром Никитичем СЕВАСТЬЯНОВЫМ, выдвинувшимся за последние пятнадцать лет на роль главного выразителя и пропагандиста Русской национальной идеи. Для широкого круга читателей. НАУЧНОЕ ИЗДАНИЕ Рекомендовано для факультативного изучения студентам всех гуманитарных вузов Российской Федерации и стран СНГ.
Эти заметки родились из размышлений над романом Леонида Леонова «Дорога на океан». Цель всего этого беглого обзора — продемонстрировать, что роман тридцатых годов приобретает глубину и становится интересным событием мысли, если рассматривать его в верной генеалогической перспективе. Роман Леонова «Дорога на Океан» в свете предпринятого исторического экскурса становится крайне интересной и оригинальной вехой в спорах о путях таксономизации человеческого присутствия средствами русского семиозиса. .
Д.и.н. Владимир Рафаилович Кабо — этнограф и историк первобытного общества, первобытной культуры и религии, специалист по истории и культуре аборигенов Австралии.