Как жить в эпоху Тюдоров. Повседневная реальность в Англии ХVI века - [4]
Многие ночевали на кровати с балдахином в гостиницах, а у некоторых она может даже стоять и дома. Но в современных жилищах вряд ли можно насладиться всеми ее преимуществами. А теперь представьте комнату эпохи Тюдоров. Даже если на окнах были стекла, она все равно продувалась насквозь. При Тюдорах в домах редко бывали коридоры. Обычно, чтобы попасть в комнату, нужно было пройти через другие, так что люди сновали туда-сюда. А слуги и дети спали на других кроватях в той же комнате. Даже в больших и богатых домах лишь у немногих были личные покои. Из-за отсутствия отдельных помещений для прислуги — а это архитектурное решение пришло позднее — даже в самых больших домах подчас были крайне многолюдные спальни. Домочадцы скорее делились по полу, а не по социальному статусу, так что мальчики и слуги спали в одной комнате, а девочки и служанки — в другой. А теперь представьте, что вы укрылись внутри своей личной палатки с толстыми обычно шерстяными шторами. Они заглушают чужой храп, сохраняют за ночь тепло и прячут вас от любопытных глаз и ушей.
Кровати сооружались из разных материалов, были разных форм и размеров. Я пробовала спать на всех: на простых кучах соломы на земляном полу; на нарах с мешками соломы, на грубых циновках; на деревянных складных кроватях; на раскладных кроватях на колесах с остовом из веревок, которые днем можно было задвигать под более крупные кроватные рамы; на матрасах из сена, оческов или шерсти и на перинах. На некоторых были лишь одеяла, на других — простыни, подушки, валики и покрывала. У некоторых кроватей с балдахином навес был деревянным, у других — тканевым. Я испробовала эти кровати в разные времена года, в двадцативосьмиградусную жару в самом разгаре лета и в снежную и морозную зиму, когда температура опускалась до десяти градусов Цельсия ниже нуля. Я спала на них в одиночку и в компании. И я могу с уверенностью сказать, что понимаю, почему кровать занимала центральное место в мыслях многих людей эпохи Тюдоров.
Чем более хитроумной была кровать, тем дороже она стоила. Кровати знатных особ — с пологами на четырех столбиках, с шелковыми драпировками, множеством матрасов, тонкими льняными простынями и широкими роскошными покрывалами — могли стоить дороже, чем все хозяйство мелкого фермера. Йомены и крестьяне, жившие и работавшие на земле, обычно обходились деревянной постелью и матрасом из оческов или шерсти, а их работники и слуги спали хорошо если не на земле. Многим безземельным людям, особенно в начале этой эпохи, ложем служила обычная куча рассыпанной по полу соломы.
Спать на рассыпанной соломе на земляном полу в одежде неплохо. По крайней мере пару ночей, когда солома еще чистая, хорошо взбита и ее много. Но в долгосрочной перспективе это не лучшее решение. В домах водилось много мышей и крыс, да и солома забивалась под одежду. Скоро она начинала крошиться на мелкие кусочки и щепки, от которых чешется кожа. Труха многим причиняет неудобства, становится трудно содержать себя в чистоте. Намного лучше просто сложить солому в плотный тканый мешок и спать на нем, взбивая его каждый день. Если же вы запустите свою кровать, она скоро станет плоской и комковатой.
Слово «кровать» (bed) в тюдоровской Англии означало примерно то же самое, что современный «матрас» (mattress), так что наполненный соломой мешок был полноправной соломенной кроватью. Дополнительной доработкой была деревянная рама, которая поднимала матрас над полом. В описях и завещаниях она упоминалась как остов. Набитые сеном кровати гораздо комфортнее соломенных, поскольку сено — более мягкий и тонкий материал, но даже между различными сортами соломы есть отличия. Например, ячменная солома более удобна, чем пшеничная.
Многие люди тщательно отбирали не только основную часть соломы, но также собирали дополнительную набивку из соломы определенных растений, которые помогают лучше спать. Именно по этой причине целое семейство растений носит название «травяная набивка» (bedstraw)[3]. Лучшим из них считался подмаренник настоящий (Lady’s bedstraw, «дамская набивка»), или Galium verum. Он хорош не только тем, что на нем мягко спать. Даже сухой и старый подмаренник пахнет свежескошенным сеном, что отпугивает насекомых, особенно блох и вшей. Если даже подмаренник не мог сохранить ночной покой и отпугнуть насекомых, то на помощь приходила пахучая сухая полынь. Комфорту и гигиене способствовала также и регулярная смена постели — замена старой соломы на новую. Согласно медицинской теории того времени (в которую частично верят и сегодня), лаванда помогает спать крепче, так что горсть сушеной лаванды могли добавить в солому у изголовья кровати.
В начале эпохи у многих не было даже собственной соломенной кровати, и они просто спали на полу. Впрочем, все не так мрачно, как кажется. Во многих домах все же устилали пол камышом, поэтому потребность в мебели отпадала. Кроме того, жилой дом обычно отапливался открытым очагом в центре комнаты, который выпускал дым наружу. Такие центральные очаги хорошо прогревали внутреннее пространство. Все тепло оставалось дома, а не уходило в дымоход (дымоходы еще не были распространены повсеместно; в 1500 году они использовались почти исключительно в каменных замках и монастырях). Очаги были удобны и для готовки, поскольку были доступны со всех сторон. Однако в воздухе висел дым. И чем выше, тем его было больше. Если вы какое-то время пробудете в помещении с открытым огнем, то вскоре заметите четкий горизонт дыма. Ниже его — чистый и пригодный для дыхания воздух, а выше — наоборот. Поэтому приходилось жить под слоем дыма. Любая мебель, возвышающая вас над полом, здесь не помощник; лучше жить на полу, так что он должен быть теплым, сухим и удобным для сидения и сна.
Как жили и работали, что ели, чем лечились, на чем ездили, во что одевались и как развлекались обычные англичане ушедших эпох? Каково было готовить на угле, пить пиво на завтрак, чистить зубы толченой костью каракатицы, ездить на работу в конном омнибусе и трудиться по дому в корсете? Книга авторитетного британского историка, основанная на солидном документальном материале (дневники, письма, автобиографии, периодические издания и книги), рассказывает о многих аспектах типичного распорядка дня в XIX веке, включая питание, заботу о здоровье, интимную близость, моду, труд и развлечения.
В каждой эпохе среди правителей и простых людей всегда попадались провокаторы и подлецы – те, кто нарушал правила и показывал людям дурной пример. И, по мнению автора, именно их поведение дает ключ к пониманию того, как функционирует наше общество. Эта книга – блестящее и увлекательное исследование мира эпохи Тюдоров и Стюартов, в котором вы найдете ответы на самые неожиданные вопросы: Как подобрать идеальное оскорбление, чтобы создать проблемы себе и окружающим? Почему цитирование Шекспира может оказаться не только неуместным, но и совершенно неприемлемым? Как оттолкнуть от себя человека, просто показав ему изнанку своей шляпы? Какие способы издевательств над проповедником, солдатом или просто соседом окажутся самыми лучшими? Окунитесь в дерзкий мир Елизаветинской Англии!
В монографии показана эволюция политики Византии на Ближнем Востоке в изучаемый период. Рассмотрены отношения Византии с сельджукскими эмиратами Малой Азии, с государствами крестоносцев и арабскими эмиратами Сирии, Месопотамии и Палестины. Использован большой фактический материал, извлеченный из источников как документального, так и нарративного характера.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.
В книге рассказывается об истории открытия и исследованиях одной из самых древних и загадочных культур доколумбовой Мезоамерики — ольмекской культуры. Дается характеристика наиболее крупных ольмекских центров (Сан-Лоренсо, Ла-Венты, Трес-Сапотес), рассматриваются проблемы интерпретации ольмекского искусства и религиозной системы. Автор — Табарев Андрей Владимирович — доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН. Основная сфера интересов — культуры каменного века тихоокеанского бассейна и доколумбовой Америки;.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.
История Англии — это непрерывное движение и череда постоянных изменений. Но всю историю Англии начиная с первобытности пронизывает преемственность, так что главное в ней — не изменения, а постоянство. До сих пор в Англии чувствуется неразрывная связь с прошлым, с традициями и обычаями. До сих пор эта страна сопротивляется изменениям в любом аспекте жизни. Питер Акройд показывает истоки вековой неизменности Англии, ее консерватизма и приверженности прошлому. Повествование в этой книге начинается с анализа причин, по которым национальная слава после битвы при Ватерлоо уступила место длительному периоду послевоенной депрессии.