Как жили мы на Сахалине - [9]
Высокий стиль статьи отражал больше настроение, чем реальность. На самом деле людской поток был пестрым, сложным.
Ехали сюда по командировкам партийных, советских, комсомольских, профсоюзных органов, по направлениям министерств и ведомств, ехали демобилизованные солдаты и офицеры, выпускники вузов и техникумов, восторженные романтики и бесшабашные искатели приключений. Ехали изломанные войной люди, колхозники и рабочие, уставшие от тяжелого труда, постоянного недоедания, безденежья и наготы. Ударив шапкой оземь, уезжали строптивцы, не желавшие угождать негодному председателю колхоза или сволочному мастеру.
Ехали мужья, бросившие постаревших жен и обретшие новых; ехали жены, бросившие спившихся мужей. Ехали рвачи, пьянчужки, авантюристы, пройдохи, перекати-поле мужского и женского пола, которым все равно было, куда ехать. Бдительный полковник Семенов из управления МВД по Сахалинской области докладывал обкому и облисполкому в 1947 году: среди прибывших по оргнабору 143 уголовника, 74 государственных преступника, 488 злостных неплательщиков алиментов. Расследуя в 1948 году деятельность начальника областного управления промысловой кооперации Голубева, партийная комиссия обращала внимание на подбираемые им кадры: «На должность начальника производственного отдела был принят Гавриленко В. И., морально разложившийся человек; на должность начальника сектора товарооборота — Гутис, ранее исключенный из членов ВКП(б); на должность главного бухгалтера — Юченко М. С., бездельник и проходимец, вдохновитель ряда незаконных и преступных операций; на должность начальника планового отдела — Попов, пьяница».
Нужда гнала больных, инвалидов, беременных. «Только в морское пароходство в этом году (1947) завезено 185 инвалидов первой и второй групп, 1009 женщин, глав семей, среди них много беременных, многодетных, непригодных к тяжелой физической работе на флоте», — докладывали наверх кадровики.
Поднимать сельское хозяйство на Сахалине, в зоне рискованного земледелия, ехали люди малограмотные, способные лишь к примитивному физическому труду. Вот прибыли в Корсаков эшелоном № 310 из Владимирской области после сорокадневного пути и стали разгружаться 122 семьи — 473 человека. Полистаем их документы: чета Матицыных — Федор Калииович, 1899 года рождения, неграмотный, специальность — рядовой колхозник; Дарья Ореховна, 1906 г.р., образование — 2 класса, рядовая колхозница; Пугачева Марфа Семеновна, 1892 года, неграмотная, рядовая колхозница; Булычев Дмитрий Максимович, 1896 года, 2 класса, рядовой колхозник; Родионов Тихон Михайлович, 1908 года, 2 класса, рядовой колхозник…
Из 1000 семей переселенцев, прибывших в сельское хозяйство в 1948 году, 303 семьи соприкасались с землей только ногами. Среди них были работники милиции — 10 глав семей, дамские портные — 2, художники — 4, артисты и композиторы — 3, железнодорожники — 8, вахтеры — 13, пекари — 15, учителя — 20, металлисты — 25. Приплюсуйте сюда парикмахеров, маникюрш, машинисток, пожарных, фотографов, чиновников, курьеров, продавцов мороженого и газированной воды, домработниц, лиц свободных профессий, умеющих только хорошо выпить и закусить. Не лучше было и в иных отраслях. В ноябре 1949 года в строительные организации Углегорска прибыла партия вербованных числом 110 человек; среди них лишь семеро имели строительные специальности.
Многие представляли себе, что на Сахалине деньги уж если не валяются под ногами, то сыплются сами в карман лишь за то, что человек осчастливил эту землю своим посещением. Когда выяснилось, что их надо зарабатывать, он с отвращением взирал на дикие сопки, черные японские фанзы и распалял себя: «Да я тут и дня не останусь!». Находились тысячи предлогов, чтобы повернуть назад. Самым расхожим был повод, что здесь ему или его жене «не климат». Начиналось обратничество. Слово это взято из резолюции республиканского совещания начальников переселенческих отделов при облисполкомах, принятой 25 июля 1947 года. Совещание рекомендовало в случае, если колхозник замышлял обратно навострить лыжи, принимать превентивные меры: «Вызывать переселенца на заседание правления колхоза, общего собрания колхозников, квалифицировать обратника как дезорганизатора колхозного производства, избегающего трудностей». Грозили ему судом. За период с 1946 года по 1950-й предъявлено было 605 исков на сумму 3 млн. 984 тысячи, но вряд ли взыскана хоть десятая часть.
И те, и другие меры давали слабый результат. Вот данные переселенческого отдела за 1949 год: из Краснодарского края прибыл 221 человек, туда же убыло 220; из Приморья сюда — 567, обратно — 513; из Крыма — 44, в Крым — 51; из Москвы — 246, обратно — 285; из Грузии — 23, в Грузию — 25; из Хабаровского края — 325, в Хабаровский край — 343. Статистические данные о механическом движении населения в Сахалинской области свидетельствуют о высоком уровне миграционных процессов. В 1950 году на Сахалин прибыло 135 тысяч, выехало 74 тысячи; в 1953-м прибыло 130,7 тысячи, убыло 115,3 тысячи человек. При этом надо учитывать, что убывающие — это те, у кого закончился срок трудового договора, семьи военнослужащих. Но бесспорным надо признать: не от хорошей жизни ехали сюда и не от лучшей — отсюда…
