Как завоевать шейха - [48]

Его легко полюбить. И ей в том числе.

Рэчел застыла. Она никогда не думала о любви. Конечно же, она не любит Малика. Она уважает его, высоко ценит. Она даже готова признать, что ее тянет к нему. Но все это не любовь. Любовь подразумевает или спокойную жизнь в браке, или разбитое сердце. Возможно, и то и другое. Рэчел всегда клялась, что не допустит, чтобы ей разбили сердце, не откроется для любви. И только сейчас, находясь в центре пустыни, когда между нею и звездами лишь тонкая ткань палатки, она поняла, что, скорее всего, была слишком наивна и в этом деле для нее нет выбора.

Осторожно, чтобы не потревожить Амиру, Рэчел встала и вышла из палатки. Ей нужно было немного свежего воздуха. И еще ей очень хотелось пить. А главное, ей было необходимо понять себя, разобраться в собственных чувствах.

Снаружи было темно, очень темно. Таких темных ночей в Англии не бывает. Через несколько минут ее глаза привыкли, и она поняла, что слабый свет все-таки присутствует. Все вокруг было освещено сиянием луны. Она направилась к главной палатке и уже протянула руку, чтобы откинуть полог, но в это время столкнулась с кем-то большим и теплым.

– Рэчел! – прозвучал голос Малика.

Она подняла глаза, но не могла разобрать в темноте выражение его лица.

– Я только хотела взять немного воды, – сказала она, тщательно скрывая тот факт, что ее сердце стало биться вдвое чаще.

– Я тоже, – сказал Малик.

Они довольно долго стояли молча. Оба не знали, что сказать, и оба не хотели возвращаться в свои палатки.

– Посиди со мной у костра, – в конце концов попросил Малик. – Никак не могу уснуть. – И он предложил Рэчел руку.

Она взяла его под руку и позволила отвести себя к костру. От него остались только тлеющие угли, но он все еще отдавал немного тепла прохладной ночи. Рэчел нервничала, словно вот-вот должно было произойти что-то очень важное. Она подумала, что Малик может почувствовать, как сильно и часто колотится ее сердце, но потом решила, что вряд ли. Он, скорее всего, и не замечает ее волнения.

Какое-то время они сидели рядом, глядя на мерцающие угли. Малик, всегда молчаливый, казался этим вечером особенно задумчивым. Рэчел никак не могла решить, должна ли она что-то сказать, заверить, что он поступил совершенно правильно, поговорив с детьми о матери. Наверное, он сам заговорит, когда будет готов.

– Я никогда не рассказывал тебе об Алие, не так ли? – спросил он.

Рэчел покачала головой. Она слышала сплетни и слухи от дворцовых слуг, но Малик ни разу ничего не сказал ей о покойной жене.

– Я редко говорю о ней. Дети, наверное, заметили.

Рэчел вспомнила широко раскрытые глаза Аахила, когда он спросил, почему мама всегда была печальной, и настойчивые вопросы Амиры о смерти матери. Она подумала, что, несмотря на их юный возраст, дети понимали, что во дворце что-то неладно. Они видели нежелание отца вспоминать о годах брака и отсутствие у него эмоций, когда он говорил о смерти жены.

– Думаю, они знают, что это была для тебя большая утрата, как и для них, – дипломатично сообщила Рэчел.

Малик покачал головой.

– Понимаю, это звучит ужасно, но я не скучаю по Алие.

Рэчел не могла осознать, каково это – прожить с человеком девять лет и не скучать по нему, когда его не стало. Она не сомневалась в том, что у Малика доброе сердце, несмотря на суровый внешний вид. Как же он может не скорбеть об умершей жене?

– Она никогда не была для меня главным в жизни.

Малик вздохнул, и Рэчел почувствовала, как его тело поникло под грузом эмоций. Она поняла, что он, возможно, ни с кем не говорил о своих чувствах – не с кем было.

Рэчел неуверенно взяла его за руку. Он на мгновение напрягся, но тут же позволил себе расслабиться. Их пальцы сплелись, и некоторое время они так и сидели, держась за руки. Оба думали о своем. Малик вспоминал свою жизнь с Алией, а Рэчел просто хотелось понять, что он думает и чувствует. Она говорила себе, что это желание совершенно бескорыстно. Она хочет помочь ему освободиться от сдерживаемых чувств, которые мешают ему быть ближе к детям. Но в глубине души понимала, что это неправда. Она желала понять его для себя, убедиться, что она не ошиблась в этом человеке, что он не эгоист и способен на настоящие чувства.

– Поговори со мной, – тихо сказала она. – Расскажи мне о своей жене.

Малик задумался.

– С чего начать?

– Начни сначала и расскажи мне все.

И Малик начал говорить. Он рассказал о заключенном брачном контракте, о первой встрече со своей будущей женой. За время их обручения они встречались едва ли полдюжины раз.

– Потом я отправился в Европу, – продолжил Малик, и на его губах заиграла улыбка. – Я совершенно позабыл об Алие, оставшейся здесь. Можно было не сомневаться, когда я приеду, она будет меня ждать. Должен признать, я старался испробовать все, что предлагала Европа, и мысли об оставленной в пустыне невесте меня нисколько не мучили.

Представить Малика, наслаждавшегося жизнью в Европе, Рэчел не удалось. Она не могла вообразить его беззаботным юнцом. Скорее, он был одолеваем постоянными мыслями о том, как стать лучше для блага королевства. И все же, наверное, он познал хотя бы часть прелестей студенческой жизни.