Как завоевать шейха - [29]

– Дети посетят процесс. Они должны понимать, что ни одно преступление в Гурии не останется безнаказанным. Но они не будут видеть приведение приговора в исполнение, – твердо сказал шейх.

Даже Аахил, прилежно учившийся и интересовавшийся всеми традициями страны, которой ему когда-нибудь предстояло править, еще слишком мал, чтобы наблюдать казнь. Когда-нибудь он, конечно, ее увидит. Однажды ему придется и самому приговорить преступника к смерти. Но пока Малик хотел защитить сына от тяжелого зрелища.

– Хорошо, ваше величество. Я все устрою.

Вахид ушел, а Малик еще несколько минут смотрел ему вслед. Уже темнело, и с противоположной стороны двора доносились радостные крики детей, игравших перед сном. Малик почувствовал внезапное желание немедленно увидеть их, насладиться их радостью. Прежде чем он сумел убедить себя, что государственные дела важнее, шейх встал и вышел из комнаты.

Смех привел его к комнате Амиры. Некоторое время шейх стоял в дверях, наблюдая за игрой. Его никто не видел. Рэчел сидела на кровати, связанная множеством лент, шарфиков и еще чем-то. Она тяжело вздыхала и делала вид, что вот-вот упадет в обморок.

Перед ней расхаживал Хаким, одетый в зеленое, с кастрюлей на голове. Он периодически то рычал, то ревел. Малик с некоторым трудом сообразил, что малыш изображает дракона. Он осмотрел комнату. За туалетным столиком прятались Аахил и Амира. Они размахивали деревянными ложками. Внезапно они бросились вперед, подпрыгивая, словно скакали на лошадях.

– В атаку! – крикнула Амира.

Старшие дети шейха обрушились на Хакима, который грозно ревел и отбивался. Малик с гордостью отметил, что они на самом деле очень нежны с малышом, хотя им нравится игра. Через минуту после нападения на Хакима вся троица рухнула на кровать рядом с Рэчел, заливаясь счастливым смехом.

Малик вошел в комнату. Аахил сразу встал. Казалось, его смутило то, что он играл с малышами. Он был такой взрослый, такой разумный, и только сейчас Малик понял, что его старший сын, по сути, был лишен детства. С самого нежного возраста Аахилу говорили, что однажды он будет править Гурией, а значит, должен вести себя соответственно. Он никогда не развлекался, по крайней мере до того, как появилась Рэчел и увидела в нем того, кем он был, – ребенка. Он такой же мальчик, как любой другой, пусть даже в будущем ему предстоит ответственная работа.

– Отец… – виновато заговорил Аахил, но Малик его перебил.

– Это выглядит неправильно и несправедливо, – заявил он.

На него с любопытством уставились четыре пары глаз.

– Два храбрых воина на одного дракона. Ты в меньшинстве, Хаким.

Никто не произнес ни слова. Трое детей взирали на него с таким откровенным недоверием, что у Малика заныло сердце. Он же наверняка играл с ними раньше. Малик попытался вспомнить, когда это было, но не преуспел. Хотя бы раз… Иначе и быть не может. Но Малик уже знал, что лишь зря тратит силы, пытаясь вспомнить то, чего не было. Он никогда не играл со своими детьми, и, вероятнее всего, их мать тоже этим не занималась.

– Давай, Хаким, у нас с тобой есть очень вкусная гувернантка на обед.

Малик вернул сына на позицию. После мгновенного колебания Амира тоже стала действовать. Только Аахил продолжать стоять столбом у кровати.

– Ты бы лучше помог сестре, – подсказал Малик старшему сыну. – Иначе ее одолеют два голодных дракона.

Прошло еще несколько секунд. Наконец Аахил робко улыбнулся и побежал к Амире, которая укрылась за спинкой стула. Малик обернулся к младшему сыну и увидел, что тот протягивает ему кастрюлю, чтобы надеть на голову. Так и не разобравшись, какое отношение кастрюля имеет к дракону, шейх тем не менее надел ее и стал расхаживать перед кроватью. Рэчел подавила улыбку и снова стала охать и вздыхать.

Он услышал шепоток из-за стула. Старшие дети планировали атаку. Они еще целую минуту оставались на месте, после чего устремились к Малику и сбили его с ног. Он упал на кровать, они – сверху. Уголком глаза Малик заметил, что Хаким, потоптавшись в нерешительности, прыгнул сверху. Получилась куча-мала. Малик стал щекотать детей, и в течение нескольких минут во дворце звенел счастливый детский смех. Потом все четверо, тяжело дыша, сели. Малик чувствовал необыкновенную легкость и беззаботность, что для него было совершенно нехарактерно. Он не мог поверить, что годами держался в стороне от детей, не уделял им внимания, не играл с ними, не читал книжки. Ведь шейху не пристало демонстрировать эмоции, радоваться и смеяться с сыновьями и дочерью. Только теперь он понял, что именно так и надо жить. Кроме того, оказалось, что его страх быть отвергнутым не обоснован.

– Ну, я думаю, мы, драконы, победили, – заявил Малик.

– Все в порядке, мисс Тэлбот, – сказал Хаким. – Мы на самом деле вас не съедим.

Малик наблюдал, как Рэчел засмеялась и обняла Хакима. Она чувствовала себя совершенно свободно с детьми, всегда знала, чего они хотят и что им нужно. Она легко их понимала, и Малику захотелось иметь такой же талант. Он любил своих детей больше всего на свете, но не чувствовал себя с ними непринужденно. Принимая решения по земельным спорам или ведя переговоры о заключении очередного торгового соглашения, он был в своей стихии. А рядом с детьми ему было неловко.