Как запело дерево - [18]

Но в конце концов все же пошла, надеясь, что фея не появится.

Как бы не так! Едва Мари отвернула кран, фея выпорхнула и опустилась ей на плечо.

— Мари! Ты такая добрая, угости меня вареньем!

Мари, конечно, была доброй, но не глупой и потому ответила:

— Благодарю покорно! Мне не нужны ваши дары. Довольно того, что вы сделали несчастной мою сестру. К тому же мне не разрешают лазить в холодильник, когда родители спят.

Фея, которая уже полторы тысячи лет не общалась с людьми, была задета таким ответом и обиженно сказала:

— Раз ты так неучтива, отныне с каждым произнесенным словом ты будешь выплевывать змею.

И действительно, когда на следующее утро Мари захотела рассказать родителям о случившемся, с первым же произнесенным словом у нее изо рта выскользнул уж. Пришлось ей молчать и написать обо всем на бумаге.

Перепуганные родители повели ее к доктору, который жил в их же доме, двумя этажами выше. Он был молодой, симпатичный и славился на всю округу как хороший, подающий блестящие надежды врач. Он выслушал рассказ родителей и обратился к Мари с обворожительной улыбкой:

— Ну-ну, не стоит отчаиваться. Может быть, все не так страшно. Пройдемте со мной в ванную комнату.

Все последовали за ним в ванную. Врач сказал Мари:

— Наклонитесь пониже над ванной. Вот так. А теперь скажите что-нибудь. Любое слово.

— Мама, — сказала Мари.

И в ту же минуту у нее изо рта выскользнул здоровенный уж и шлепнулся на дно ванны.

— Очень хорошо, — сказал врач. — А теперь попробуйте произнести какое-нибудь грубое словечко. Посмотрим, что будет.

Мари густо покраснела.

— Ну давай же! — подбодрила ее мать. — Ругнись разочек, видишь, доктор тебя просит.

Мари робко прошептала какое-то ругательство. И тут же в ванну, извиваясь, упал молодой удав.

— Какая прелесть! — восхищенно сказал доктор. — А теперь, милая Мари, сделай еще одно маленькое усилие и обзови меня как-нибудь.

Мари понимала, что нужно послушаться, но она была такая хорошая, что оскорбить кого-нибудь, даже для виду, ей было очень тяжело.

Все же она сделала над собой усилие и произнесла еле слышно:

— Дурак набитый!

В тот же миг две гадючки, свившись в клубок, выпрыгнули у нее изо рта и мягко шлепнулись на других змей.

— Так я и думал, — с удовлетворением сказал доктор. — Из простых ругательств получаются просто большие змеи, а из оскорблений — ядовитые.

— Что же делать, доктор? — спросили родители.

— Что делать? Да все очень просто: я имею честь просить руки вашей дочери.

— Вы хотите жениться на ней?

— Да, если она согласна.

— Зачем это? — спросила мать. — Вы полагаете, что замужество излечит ее?

— Надеюсь, что нет, — ответил врач. — Видите ли, я работаю в институте Пастера, мы делаем сыворотки против змеиных укусов. Но нам не хватает змей. Такая девушка, как ваша дочь, для меня сокровище.

Вот как получилось, что Мари вышла замуж за доктора. Он был к ней очень добр и сделал ее такой счастливой, какой только может быть девушка с подобным недугом. Время от времени по его просьбе она говорила ему что-нибудь ядовитое, снабжая его то гадюкой, то коброй, то коралловым аспидом, а все остальное время молчала, что, к счастью, было для нее не очень обременительно, потому что она была по натуре простая и скромная.

Спустя некоторое время фее из водопровода захотелось узнать, какова судьба обеих сестер. Как-то раз в субботу, после полуночи, она явилась к их родителям, которые только что вернулись из кино и сели ужинать. В ответ на ее расспросы они рассказали ей обо всем. Каково же было ее смущение, когда она узнала, что не только наградила злую сестру и наказала добрую, но что по чистой случайности для Мари несчастье обернулось счастьем, а для Мартины жемчужины стали проклятьем, и бедняжка была наказана куда страшнее, чем того заслуживала.

Бедная фея так расстроилась, что решила: «Лучше бы я ни во что не вмешивалась. Ведь я совершенно не знаю людей, сужу обо всем неправильно и даже не могу предвидеть последствия своих поступков. Надо мне найти какого-нибудь волшебника, который был бы мудрее меня. Он бы женился на мне, а я бы во всем его слушалась. Но где его отыскать?»

Размышляя об этом, она вылетела из дому и, пролетая над улицей Брока, заметила освещенную витрину кафе при магазинчике Саида, у которого был сын по имени Башир. Сам папаша Саид переворачивал стулья и ставил их на столы, перед тем как лечь спать.

Дверь была закрыта, но фея сделалась совсем маленькой и проскользнула в щелку под ней. Дело в том, что на подоконнике она заметила толстую тетрадку и коробку карандашей, которые Башир забыл положить на место.

Когда папа Саид ушел, фея вырвала из тетради чистый листок. (Вы, наверное, замечали, что в тетрадях Башира часто не хватает одного листа?) Потом она достала из коробки цветные карандаши и начала рисовать. Разумеется, уходя, папа Саид потушил свет. Но у фей хорошее зрение, они различают цвета даже в полной темноте.

И вот фея из водопроводного крана нарисовала волшебника в остроконечном колпаке и широком черном плаще. Потом она дунула на него и пропела:

Черный волшебник,

Волшебник ночной,

Хочешь, я буду

Твоею женой?

Волшебник скривился: