— О, Холлис против незваных гостей не возражает, — отмахнулась Карлотта. — Сама она именно так встретилась с мистером Барнеттом — явилась без приглашения на день рождения его первой жены. — Поколебавшись, она добавила:
— Собственно, там же и я с ним познакомилась. Но женился он в конце концов на Холлис.
— Я знаю эту историю, ма, — терпеливо ответила Дорси.
— Ну, оно, может, и к лучшему, — продолжала мать, махнув унизанной кольцами рукой. — У него ужасно пахнет изо рта. Не понимаю, как Холлис столько лет его терпит?
Дорси невольно прыснула и хотела ответить, но в этот миг на тумбочке мягко замурлыкал телефон.
Резкие звуки и кричащие цвета в спальне Кар-лотты были под запретом: на всем здесь — от обоев в цветочек до широкой кровати с пышным розовым покрывалом, от глубокого кресла цвета слоновой кости до ковра пастельных тонов на полу — лежала печать женственности. Борьбой за равноправие здесь и не пахло, и порой Дорси не верилось, что у них с матерью один хромосомный набор.
Размышляя о том, как дети бывают не похожи на родителей, Дорси рассеянно потянулась к телефону, приложила трубку к уху и пробормотала: «Алло!»
— Дорси! Привет! Это Анита!
При звуках бодрого голоса редакторши ее книги с Дорси случилось то, что повторялось уже десятки раз: ужас охватил ее, ледяной клубок паники притаился в глубине ее существа. Но Дорси отчаянным усилием воли взяла себя в руки.
Сказав себе, что вся эта мелодраматичность ни к чему — она же не собирается писать готический роман! — Дорси нажала на кнопку громкой связи. Пусть Карлотта тоже послушает — ее вся эта история с книгой прямо касается.
— Это Анита, — объяснила она матери.
— Хелло-о, Анита! — пропела Карлотта, снова устремив взор на разложенные на кровати платья. — В последний раз ты звонила, чтобы сообщить, что выходит третий дополнительный тираж. А какие приятные новости ты для нас сегодня приготовила?
— Всего два слова, — гордо объявила Анита. — Рекламное турне!
«Рекламное турне?» Эти слова прозвучали в ушах Дорси, словно удары похоронного колокола. «Рекламное турне?! Не-е-е-ет!!!»
— Эти два слова мне не нравятся, — твердо ответила она. — Может, выберешь другие? Например, «до» и «свидания».
— А как насчет «интервью» и «телешоу»? — забросила удочку Анита.
— Эти мне нравятся еще меньше, — стояла на своем Дорси.
— Привыкай, Дорси, — посоветовала Анита. — Лорен Грабл-Монро становится знаменитостью.
«О господи! Только не это!»
Ошибочно приняв ее молчание за добрый знак, Анита продолжала как ни в чем не бывало:
— Книга расходится мгновенно, читатели и книготорговцы с ума сходят от желания увидеть Лорен. Ты не поверишь, нас просто забрасывают письмами!
— Но, Анита… — слабо пролепетала Дорси. Так слабо, что Анита, по всей видимости, ее не расслышала. И продолжала:
— Народу Америки нужна Лорен Грабл-Монро. Наша задача — дать народу то, что он хочет!
«Дать то, что он хочет?» Может быть, скорее — швырнуть на растерзание?
Среднему американцу при словах «народ Америки» представляется нечто милое и трогательное. Мамы с колясками, мальчики, играющие в бейсбол, суровые ковбои, добрые провинциальные старушки с яблочными пирогами… Но в данном случае под «народом» явно имелась в виду толпа фанаток с безумными глазами и пеной у рта.
— Но, Анита, — сделала Дорси вторую попытку, — как же…
— Как, спрашиваешь ты? — подхватила редакторша. — Очень просто. Проведем рекламное турне. Лорен выступит перед читателями и даст автографы во всех крупнейших городах Америки, начиная, естественно, с Чикаго. Кроме того, мы уже зарезервировали место на весенней книжной ярмарке.
— Но, Анита, как же ты…
— Дорси, ты не представляешь, что делается в редакции! Нам уже дважды звонили из «Доброе утро, Америка!». Дважды, понимаешь? Мы не можем больше тянуть с ответом. Не можем и не хотим. Ты знаешь, каких трудов стоит попасть на национальное телевидение? А в этот раз они сами звонят и предлагают! Просто чудо какое-то!
Дорси понуро опустила голову. Дождавшись, пока Анита остановится, чтобы перевести дух, она воскликнула:
— Анита, как ты собираешься все это устроить? Ты, может быть, забыла, что Лорен Грабл-Монро не существует?
Об этом вопросе она тут же пожалела. Не потому, что боялась обидеть Аниту, нет, потому что предчувствовала, каков будет ответ.
На том конце провода наступило молчание. Секунду спустя послышался мягкий голос Аниты:
— Да, Лорен Грабл-Монро не существует. Но, Дорси… существуешь ты!
Дорси закусила губу, удерживая рвущийся наружу беззвучный крик. Да, такого ответа она и боялась.
— Верно, существую, — признала она. — Но я — не легкомысленная девица, у которой цель жизни — окрутить миллионера. Я — социолог, преподаватель, собираюсь посвятить жизнь науке. Если наш ректор узнает, что эту книгу написала я, из «Северна» я вылечу в два счета. Да и с защитой диссертации начнутся сложности.
— Не понимаю, почему тебя так волнует эта дурацкая диссертация, — вздохнула Анита. — Как там у тебя: «Элитный клуб для состоятельных мужчин как микрокосм маскулинизированного общества»? По-моему, скука смертная. Не могу вообразить человека, который дочитает этот твой талмуд до конца.
