Как вырвать киту коренной зуб - [2]

Станда не раздумывая кинулся вперед, Вашек, перебежав дорогу, помчался за ним. Снова вспомнилась мама: она строго-настрого запрещала вступать в разговор с чужими людьми. Но схватить Станду за рукав ему удалось, только когда тот уже влезал на подножку машины, на которой было написано «ЛАКТОС – пражские молочные».

– Ты его знаешь?

– Ну да. Это мой папа.

У Вашека аж дух перехватило.

– Это КАКОЙ?

– Конечно, ЗАПАСНОЙ.

Он сидел за рулем. Сильные руки, широкая улыбка на давно не бритой физиономии. Насвистывал. И пару раз заговорщически подмигнул ребятам. Когда машина у перекрестка остановилась на красный свет, он сунул руку в карман кожаной куртки и протянул каждому по зеленому пакетику мятной жвачки.

– Это безнадежное дело, – вздохнул Вашек. – Мама говорит, что каждый сто?ящий мужчина уже женат.

– Нужно только умеючи поискать, – засмеялся ЗАПАСНОЙ папа и дал газ.

– Как моя мама, – поучительно подтвердил Станда.

– Нацепил я этот галстук, – продолжал свой рассказ шофер, – представился что твой министр, мы съели шницеля, запили пльзеньским пивом. – Большой ладонью он шлепнул Станду по спине. – И вот мы с ним уже приятели.

Станда радостно кивнул и важно добавил:

– Когда вырасту, тоже стану развозить молоко.

Вашек, и глазом не моргнув, сразу же козырнул:

– А я буду, как мой папа, АЛЬПИНИСТОМ!

Дома Вашек залез под диван и вытащил на ковер старый и ободранный чемоданчик, перетянутый веревкой. Отложил в сторону блесну, пустые гильзы, мешочек со значками, пистоны и рогатку – сегодня это было ему ни к чему – и вытащил на свет старый снимок, вырезанный из журнала и неумело подклеенный клочком бумаги. Лицо альпиниста на групповой фотографии, в сущности, уже невозможно было разглядеть. Вашек пытливо и долго всматривался в этого человека, который был на голову выше остальных, и раздумывал над каждым словом, сказанным новым папой своего приятеля.

И решил действовать.

В четверг Анну ожидал сюрприз.

Она же, ни о чем не подозревая, обходила магазины, покупая яблоки, полуфабрикат сладкого пирога, панировочные сухари, морковь и картошку, а еще оберточную бумагу для Вашека и кнопки, шарики «Антимоли» для Карлы Валентовой.

Увешанная сумками, открывала она дверь дома плечом, а на первом этаже у порога своей квартиры ее уже поджидала Карла, седая старушка с маленькими живыми глазами и твердым характером.

Два года назад ей оперировали тазобедренный сустав, и она, мобилизовав всю волю, как-то справлялась с тяжкой болезнью. Не желая показываться на улице с костылями, Карла вообще не выходила из дома, посиживала на балкончике, попивала настой из трав и трижды в день усердно занималась лечебной гимнастикой. Вечерами же приглядывала за Вашеком.

– Сегодня я успею сама приготовить ужин, – сказала Анна, поспешно выкладывая покупки на кухонный стол. А в дверях еще напомнила: – И никакого шоколада перед сном.

Карла кивнула.

– А что с костюмом? – крикнула она вслед Анне, которая была уже на втором этаже.

– В химчистку я зайду завтра, – отозвалась та, открывая квартиру.

В прихожей она положила сумки, стянула сапоги, прошла в кухню, не снимая пальто, и всплеснула руками:

– Ну и ну! А здесь, оказывается, кто-то помыл посуду!

Вашек, спрятавшись за дверью маленькой комнаты, разглядывал маму через матовое стекло филенки. Она была хрупкая и бледная, светлые волосы носила гладко, стянув их на затылке черной бархатной ленточкой.

Он услышал ее нежный голос:

– А где же мой славный мальчик?

Хватило беглого взгляда, и Анна уже знала, что ни в кухне, ни в комнате никого нет. Уверенно открыла она дверь в детскую, предвидя, что притаившийся там Вашек на нее гавкнет. Гавкнул, но не Вашек.

– Господи боже, ЧТО ЭТО ТАКОЕ? – показала она на лохматый черный ком, такой безобразный, словно его только что вытащили из помойки.

– Это собака.

– А что ты обещал мне? Что не будешь водить домой чужих собак!

Вашек уловил в голосе мамы несчастные нотки и поспешил ее утешить:

– Но это не чужая собака. Это Арношт. Он умеет выбивать пыль.

Сказав это, он помахал куском тряпки перед мордой кудлатого бобика. Пес цапнул тряпку, затряс головой. И оба они – Вашек и Арношт – с победным видом взглянули на Анну.

– Если он тебе понравится, будет нашим.

Анна вздохнула:

– А кто станет за ним присматривать? Вечерами будешь таскать его к Валентам? И выгуливать его придется Карле?

Такие мамины речи Вашек знал наизусть.

– Если бы у нас был папа, не пришлось бы ходить к Валентам ни мне, ни Арношту.

Анна, сев на диван, притянула Вашека к себе.

– Ты снова решил меня помучить? – спросила она тихонько.

По голосу мамы Вашек понял, как ей грустно. Но ему тоже было грустно, и потому он хмурился и молчал. А мама крепко зажала его коленями и ждала ответа. Не дождавшись, взяла за подбородок и заглянула в глаза.

– Ты разве не обещал мне, что никогда не будешь говорить о таких вещах?

– А может, мне хочется иметь настоящего друга!

– Получишь ты собаку. Красивую. Но когда подрастешь. – С этими словами Анна встала и направилась в кухню, на ходу расстегивая молнию клетчатого платья.

Вашек плелся за ней, прижимая к груди черный лохматый ком.

– А чем он не хорош? Дружит с ребятами. Стоит в воротах второй лиги.