Как возникла человеческая речь - [12]
Не считаясь с этим, некоторые ученые на основании отдельных общих корней и грамматических форм в германских, латинском, древнегреческом, древнеперсидском и древнеиндийском (санскрите) языках заключали о существовании еще более древних праязыков. Общим предком всех этих, а также славянских, романских и других европейских языков был будто бы праязык индоевропейский, по сути дела являющийся «праязыком праязыков», то есть каким-то праотцом языков-прародителей.
Своего рода винегрет из языков предложили западные ученые, соединившие в одну родословную языки угрофинские (например, эстонский, мордовский, марийский, удмуртский и другие) с финским и венгерским, «самоедские» языки, алтайские языки (сюда входят тюркотатарские, монгольские и тунгусоманьчжурские языки), «праэскимосский» и даже корейский и японский.
Конечно, не все представители этого течения в науке о языке забирались в такие дебри. Но были и такие фантазеры, которые договаривались до того, что будто все языки на свете произошли, в конечном счете, от единого и единственного общечеловеческого праязыка.
Подлинная наука, выросшая и окрепшая в борьбе с суевериями, не могла, конечно, удовлетвориться теориями, недалеко ушедшими от легенд. Сходство языков между собой должно было иметь другое объяснение.
Сокрушительный удар по этим теориям нанес крупнейший советский языковед Н. Я. Марр, ополчившийся против «вавилонской башни языков». Он заявил, что единый язык в прошлом человечества — это фикция, выдумка. Зарождение, рост и дальнейшее развитие человеческой речи Марр изображал в виде пирамиды, стоящей на основании. Если же допустить существование в прошлом единого праязыка, то тогда эта пирамида должна была бы стоять на вершине. Когда Марр перевернул пирамиду и поставил ее на основание, оказалось, что «от широкого, именно праязычного состояния, в виде многочисленных моллюскообразных зародышей языков, человеческая речь стремится… к вершине». Мы можем сделать вывод, что никогда позднее уже не существовало на единицу территории такого количества мельчайших языков, как в эпоху обезьяночеловека. Изучая языки Кавказа, на западе Европы — баскский язык, на Востоке— один из языков Памира, так называемый вершикский, или буришаскский, академику Марру удалось обосновать их «родство», а впоследствии доказать, что эти языки являются остатками вообще древней стадии развития человеческой речи.
Академик Николай Яковлевич Марр.
Академик Марр изучал данные языки резко отличным методом, чем изучают их западноевропейские языковеды. Когда представители западноевропейского реакционного языкознания изучают язык, они заранее берут своего рода патент на невежество во всех остальных науках. Изучая язык, они прежде всего доказывают в своих работах, что при изучении его не надо знать ни одной науки, которая лежит за пределами языкознания. Они не желают знать ни истории общества, которое говорит на этом языке, ни мировоззрения этого общества, ни материальной культуры этого общества, ни элементов быта — ничего, кроме фонетики, морфологии и синтаксиса.
Этот патент на невежество, который вынуждены брать западноевропейские языковеды, всячески открещивающиеся от любой области знания, кроме языковедения, был совершенно чужд академику Марру, абсолютно несовместим с его научным мировоззрением. Академик Марр, благодаря своей глубокой филологической подготовке, широкому научному кругозору, всегда был одновременно и языковедом, и историком, и археологом: он был хорошо подготовлен к тому, чтобы ставить вопрос об изучении языка в корне иначе, чем ставили все буржуазные лингвистические школы до него.
Академик Марр считал, что немыслимо изучать языки без увязки их с широкой исторической основой, на которой и вырастает история самого языка. Поэтому одним из основных и главных положений Марра было учение о связи истории языка с историей общества и его материальной культуры через историю мышления этого общества. Без увязки языка с историей мы не можем говорить ни о какой истории языковых фактов, не говоря уже об истории языка. Возьмем простой пример. Мы знаем, что в XIV веке древнерусский язык явился источником (на деле одним из источников) развития трех новых языков: русского или великорусского, украинского и белорусского. Где причины этого явления? Обычно лингвисты и не задают себе такого вопроса. Но ведь наука как раз и существует для того, чтобы устанавливать причинность. Если мы хотим найти причинную закономерность появления трех языков вместо одного, то мы должны обратиться к истории русского общества, иначе мы просто ничего в развитии русского языка не поймем.
Во всякой группе так называемых родственных языков обычно существовал исторически сложившийся готовый материал в виде языка, вокруг которого объединялось большое количество иных разнородных языков. Только в результате этого процесса и могли возникать и исторически развиваться системы «родственных» языков («языковых семейств»).
Вслед за советским ученым Н. Я. Марром — новатором в области языкознания — наука сегодняшнего дня твердо может сказать, что возможность одного мифического праязыка разветвиться в целую группу «родственных» языков на пустом месте, вне связи с историей многих соприкасавшихся друг с другом народов и без участия многих соседних языков и наречий, нужно считать совершенно невероятной.
