Как воспитать ниндзю - [58]

Но толстяк был слишком далеко, и ему просто с силой плеснуло водой в морду.

- Вонючий жирдяй! – сказала сквозь зубы я, надменно свистнув. – Я тебе глаза выколю!

Лицо толстяка медленно вытянулось вместе с лицом мамы и родителей.

- Подумать только, какое невезение! – вылазя из воды и кляня на чем свет стоит поздно появившихся телохранителей, выросших как из земли передо мной, ругалась я. – Третий раз за день скомпрометировали, и хоть бы раз нормальный жених попался!

Лицо толстяка удивительно вытянулось и побледнело от негодования.

- Куда смотрят эти негодяи! – ругала я своих поздно появившихся телохранителей и слуг. – Всякие тут шляются, у вас же обязанность защищать! Кто его пропустил в поместье? Сейчас я этому толстяку сама врежу, чтоб знал, как проникать без спроса и разрешения хозяйки!!!

Толстяк уже надменно улыбался и хладнокровно рассматривал меня.

- Смотришь, воришка? – бурчала я. – Смотри, насматривайся, последний раз в жизни ведь! Того не кастрировала, а этого наверняка... Опыт есть, сдам труп приставу...

Тут он немного забеспокоился.

А верткий же оказался – вдруг кинулся на меня. Естественно, я пробила по нему, но с удивлением поняла, что промазала. И это боец. Тонкая ухмылка скользнула у него по губам, когда он врезал мне и попытался захватить.

Вернее, это ему показалось, что он врезал. Поднырнуть ему под руку я все же сумела. Дальнейшее произошло чисто автоматически – я пробила ему по солнечному сплетению в упор и попробовала швырнуть на землю. Не тут то было – я уже ругалась про себя. Толстяки – они плохо пробиваемы, а бросать, так вообще хуже нет, если они еще и бойцы. Я таких видела немало.

Он получил пять по печени, и ему стало грустно. Но устоял. Старею – подумала я. Мне стало грустно. Единственное, что я с ним сделала – это вывернулась все-таки у него из рук.

И стала с расстояния пробивать ему, куда доставала. Конечно, на самом деле все это вместе заняло меньше секунды – за несколько мгновений я пробила ему три серии с разных сторон и он сморщился, как проколотый шарик. А перехватить ему руку и швырнуть через себя вообще получилось бессознательно, и я еле успела не сломать ему шею, как хотело тело, а просто в том же приеме заломать ему руку за спину одним безумным чудовищным рывком в едином точном движении броска. Он и ахнуть не успел, как носом ударился в землю, а я еще прыгнула на него, вбив его еще раз и уже завязав ему руку за шею, так что и больно, и сам себя душишь.

Перехватить вторую руку в его состоянии и сделать с ней то же самое – петлю из-за спины на шею другим концом той же веревки...

Сволочь! Он попытался лягнуть меня ногой. Меня это позабавило, и вскоре ноги были захлестнуты за шею.

- Нож! – коротко сказала я в пространство. И через долю секунды в просто вытянутую руку в никуда опустился нож, поданный услужливым телохранителем.

Громкий крик отца от двери раздался одновременно с моим резким мгновенным движением, распоровшим ему штаны.

- Лу!!!!! – бешено вопил отец. – Остановите ее!

- Зачем? – меланхолично спросил китаец. – Это ее добыча, она делает с ней то, что захочет...

Подо мной что-то завыло.

- Что ты хочешь с ним делать!? – истерически крикнул мне отец на бегу.

- Кастрирую воришку... – пожала плечами я. – Тогда никто даже и не подумает говорить, что он меня скомпрометировал... Только хихикать будут... Будет знать, как проникать в чужие дома без спроса, не предупредив о прибытии, проникнув самовольно...

- Как это не предупредив? – наконец, заревел подо мной толстяк.

- Но мне и слова никто не сказал! – ласково сказала я, крепко усаживаясь на нем. – Интересно, я что, в своем доме еще должна и телохранителей ставить, чтоб покупаться спокойно дали? Как интересно, могли не сказать хозяйке?

Мой ласковый взгляд натолкнулся на устремившегося ко мне дворецкого, который задрожал.

- Интересно, почему я узнаю про гостя последней? – медленно растягивая губы и кивком подозвав телохранителей и кивнув на него, спросила я так и с такой мерзкой доброй улыбкой, что человека начало трепать. Заморозило Африку. Он начал бояться за свою жизнь.

- Я... я... я... я... Я искал графа... – с дрожью сказал он.

- Пусти его! – вопил отец.

Я же плохо посмотрела на дворецкого, не обращая внимания на причуды отца и занимаясь своими делами.

- А мне в первую очередь не надо было сказать, да? – ласково сказала я, не сводя теплых и полных любви глаз с дворецкого. Так что он задрожал. – Или в своем поместье я уже не хозяйка?

- Я... я... я... я...

У человека был, кажется, приступ. Но это надо было повторить. Поскольку в случае попустительства, он мог вполне впустить убийцу. У нас было столько врагов в результате профессии, что все привыкли к постоянным покушениям. Защитой дома занималась я.

- Лу, прекрати, ты же играла служанку, как он мог искать тебя? – подбежав и запыхавшись, вмешался отец. Он тяжело дышал. – А, во-вторых, немедленно слезь с человека – это неприлично и больно! – рявкнул он.

Я хихикнула, потрепав человека по холке. Нож опять появился в моей руке, чтоб оправдать слова отца.

- Неприлично и больно... – нежно повторила я.

Толстяк не выдержал, и, дернувшись, уворачиваясь покатился прочь. Прямо в фонтан с бортика.