Как вольный ветер - [17]

«Дорогой отец!

Поверьте, что я очень люблю Вас и бесконечно ценю Вашу доброту и заботу обо мне. Но я никак не могу согласиться с тем, что Вы хотите выбрать мне мужа без моего собственного участия. Свое решение Вы объяснили моей крайней беспомощностью в житейских делах, сказав, что я не в состоянии выбрать себе без помощи мамы даже платья, а без провожатого — добраться до Парижа.

Вы прибавили также, что среди моих дарований нет ни одного, которое могло бы обеспечить мне кусок хлеба.

Я расценила Ваши слова как вызов и полагаю, что должна доказать Вам и всем остальным свою самостоятельность и приспособленность к жизни. Если мне это удастся, тогда, надеюсь, Вы поймете, что я также способна сделать свой собственный выбор и в отношении человека, которому предстоит стать моим мужем и с которым меня должна разлучить одна только смерть.

Прошу Вас, не позволяйте маме обо мне тревожиться. Обещаю, что, если столкнусь с серьезными затруднениями, немедленно вернусь домой.

Примите заверения в моей сердечной любви и не сердитесь на свою своенравную падчерицу.

Вальда».

Написав, девушка очень внимательно перечла письмо, чтобы удостовериться в отсутствии ошибок. Кроме того, ей хотелось, чтобы по его прочтении у отчима сложилось впечатление, будто ее следует искать в Париже. Это тоже было частью ее хитроумного плана.

Имелся, правда, и некоторый риск. Граф, например, мог вообразить, что она уехала в Париж арльским поездом. В таком случае если он прибудет на вокзал раньше, чем цыгане минуют Арль, то может начать расспросы в таборе.

Впрочем, Вальда постаралась убедить себя, что такой поворот событий маловероятен. Хотя граф, следуя примеру предков, и оказывал цыганам гостеприимство, но, в сущности, мало интересовался ими и воздерживался от общения. Он всегда подсмеивался над интересом падчерицы, по его мнению, ребяческим и несерьезным, к истории кочевого народа. Ему и в голову не придет, что она могла бежать с цыганами.

«Кальдераш» и сами были немало удивлены, узнав в ожидаемой попутчице Вальду.

— А господин граф знает, что вы едете с нами? — спросил встревоженный вожак.

— Нет, — честно призналась Вальда. — Но обещаю вам: если он и рассердится, то весь гнев падет на меня одну.

Однако барон продолжал пребывать в нерешительности. Тогда она быстро вручила ему обещанные деньги и, прежде чем он успел что-либо возразить, побежала разыскивать Пхури-Дай.

Старая цыганка была изумлена не меньше вожака.

— Нехорошо это, мадемуазель, — покачала она головой. — Господин граф и госпожа ваша матушка ой как переполошатся!

— Что поделать, — пожала плечами Вальда. — Когда-нибудь я расскажу вам, что вынудило меня на этот поступок.

Но Биби неодобрительно молчала, и девушка умоляюще произнесла:

— Пожалуйста, прошу вас, возьмите меня с собой. Клянусь, что вам это ничем не грозит, а для меня очень важно!

Голос ее был пронизан такой искренностью, что «тетушка» поглядела на нее повнимательнее и смягчилась. Неодобрение сменилось сочувствием.

— Уж так и быть. Поможем вам, чем сможем.

— Спасибо! — с чувством промолвила Вальда. — Мне бы только уехать с вами. Пусть даже не до Сент-Мари — лишь бы подальше отсюда.

Еще накануне она подумала, что цыганам, возможно, неловко будет приезжать на свой праздник в обществе «гадже». Предстоящие торжества носили чисто цыганский характер, а потому для нее будет, пожалуй, благоразумнее вновь присоединиться к табору уже после того, как цыгане заручатся благословениями своей святой. Сейчас же главное — во что бы то ни стало поскорее проехать Арль.

Когда Пхури-Дай снова предложила девушке спать в отдельной кибитке, та с радостью согласилась. Сейчас было бы не очень желательно отвечать на чьи-либо досужие расспросы.

Цыганенок проводил гостью к отведенной ей повозке, небольшой, размалеванной веселым красно-бело-зеленым узором. На пороге сейчас сидела дочь Пхури-Дай, маленькая, очень темнолицая женщина с робким взглядом. Она показалась Вальде немногим старше ее самой.

Муж молодой цыганки погиб, став жертвой несчастного случая, детей же у них не было. Позже девушка узнала, что на руку молодой вдовы в таборе уже имелось немало горячих претендентов.

Женщина молча улыбнулась Вальде и помогла втащить в кибитку камеру и мешок. Потом девушка вернулась обратно к Пхури-Дай, и процессия тронулась.

Отдохнувшие за двое суток, свежие и полные сил лошади резво бежали по неширокой тропе, которая через пару миль влилась в проезжую дорогу на Арль.

Восседая в передней части повозки, откуда было удобнее смотреть, юная путешественница с живым интересом впитывала новые впечатления. Несмотря на ранний час, дорога не была безлюдной, и, вглядываясь в попадавшиеся ей по пути лица, девушка невольно вспомнила, что арлезианки считаются первыми красавицами Франции.

— В жителях Арля сильна римская кровь, которая вдобавок смешалась с греческой и галльской, — рассказывал граф. — А уж тамошние женщины как никто сознают свою красоту и никому не позволят о ней забыть. — Усмехнувшись, он продолжал: — У них даже торговки рыбой чувствуют себя королевами. В своих черных, ниспадающих на плечи мантильях они и на рынке держатся с королевской грацией.