Как верили в себя... - [24]

И от унизительного бессилия я застонал.

— Он в этом не признается никогда и никому, но Колян навел справки. Любимый у нее на зоне и там прокололся, вот она теперь и отрабатывает за него.

— А Колян, что может сделать? Ведь срок, назначенный Федулом, завтра заканчивается. — Уже на что-то надеясь забормотал я.

— Николай сделает ему предложение о переносе возврата долга, всего лишь. Это то, что я знаю.

— А если Федул откажется?

— Значит упаси Господи его душу и жизни его кодлы, — жестко и уверенно сказал Димон, — Костян уже отпилил стволы и приклад у тулки. До нужного размера. Если что, он прикроет Коляна. Федул промахнулся, гнида лагерная. Это не тебя он развел — это он нас всех опустить хочет.

И тогда я заплакал… и вспоминал все подробности случившегося, все то что загнало меня в глухой угол полной безнадеги.

Она зашла в мой кабинет, без оповещения секретарши директора. Двери наших кабинетов выходили в приемную, где сидели секретарша и помощник директора, совмещавший должности водителя, экспедитора и в случае необходимости мог выписать харчей любому посягнувшим на физическую целостность Нестора Абрамовича. Ленчик был в прошлом Мастером Спорта по боксу из Симферополя и хорошим приятелем Коляна. Вместе, эти два типа смотрелись, как матерые котяры уважающие друг друга и не посягающие на чужую территорию.

А девушка… Девушка выглядела великолепно — стройные длинные ноги в мини юбке и босоножках на толстой подошве, вкупе с высокой грудью и ярко-рыжим хвостом слегка вьющихся волос, обрамлявших кукольное личико… Все это производило сильное впечатление на любого мужчину. А ее глубокий грудной голос бархатистого тембра, чистый контральто, казалось проникал в душу собеседника:

— Мне сказали, что вы можете помочь устроиться на временную работу. Я приехала отдыхать из Воронежа, а у меня на пляже украли сумочку с документами и деньгами. И я теперь не знаю, что мне делать, — пролепетала она и заплакала горькими крупными слезами.

И я пропал, меня ни чему не научило то печальное событие, которое привело к моему увольнению на Красноярской ГЭС. Тогда я попался на удочку одной холенной московской мадам из главка, законченной шлюхи — которая в совместных постельных баталиях, выудила у меня информацию о нашем главном инженере. Ничего такого особенного, просто узнала о его гражданской супруге, но этого было достаточно для его понижения в должности и на его место министерство прислало нужного человечка, который стал подсиживать нашего генерального. Как и планировалось в верхах министерства. Очень уж неудобным человеком был наш генеральный — умный, жесткий и своенравный руководитель, именно про таких говорили: «Слуга царю, отец солдатам».

Я сам признался в своем промахе непосредственному начальнику, но веры мне уже не было. Меня перевели в кладовщики и потом предложили уволиться по собственному желанию.

Так же теперь, я как олень на гоне опустил рога и ринулся к Федулу с просьбой о помощи, а тот мне показал на сидящего рядом с ним седого крепыша кавказских кровей и сказал:

— Крученный. я могу разрулить с местными, ну крымскими еще. А здесь, в Ялте, столько деловых пасется в сезон, разве что… Марат, помоги парню — он хоть и фраер, но с понятием.

— Хорошо, я помогу твоей двоюродной сестре, но придется и тебе пойти мне навстречу.

Вот так, тривиально, я попал на крючок к вору в законе Марату. И пошло, поехало… Я начал покрывать левак приходивший с Кавказа и за который нужно было проплачивать авансом.

А Лисенок, мне пела своим контральто:

— Венечка, я присмотрела двухкомнатный кооперативчик, очень миленький… Дай

— Венечка, там такое колечко… Дай.

— Венечка… Дай… Дай… Дай…

И я давал ей деньги, а она мне… тоже давала. Через некоторое время, я ухитрился потратить большую часть суммы оборотного капитала и восполнил ее, взяв в долг у Федула. Так было не один раз, а заимствованная мною сумма, все росла и росла. Заглушая мысли о закономерно приближающейся развязке, я стал попивать и относиться спустя рукава к своей работе. Нестор Абрамович предупредил меня раз, другой… и я знал, что третьего раза не будет.

Первым заподозрил неладное Костян и пытался со мной поговорить, но я его послал. Затем пытались пробиться в мой разум родители и я от них ушел жить в купленный Лисенком кооператив. А потом не пришел груз с товаром — временная задержка, как уверял меня Марат. Груза с леваком все не было и не было… В один прекрасный момент, вместе с оставшимися деньгами испарился и мой любимый Лисенок. Кооперативная двушка оказалась снятой на год по договору и хозяева быстренько выставили меня за дверь. А далее все пошло враздрай, Федул потребовал возвращения долга и указал мне последний срок.

Возвращаться домой, я не стал, так как боялся подставить под удар своих родных. Снял комнату и запил, от безысходности. С работы меня уволили и опять по собственному желанию. Ленчик, передавший мне мою трудовую, смотрел на мою пьяную рожу брезгливо, но сочувственно. Приходили ребята, но я их посылал.

А потом появился Псих… и с ним надежда.

Сегодня он не ворвался в комнату, а спокойно зашел в нее вместе с Костей, открыв дверь моим ключом. И сразу приступил к делу: