Как Веприк, сын Тетери, маманю спасал - [44]

Когда остановились на ночлег в одной деревне, защищенной деревянными стенами, Веприк с удивлением увидел, как бедно живут здесь люди: дома их были даже не домами, а непрочными землянками с дощатыми навесами. При вражеской угрозе жители в любую минуту могли бросить свое хозяйство и бежать на север, в леса, а потом построить все заново.

Степные обитатели с удивлением приветствовали березовских путешественников, отважившихся выехать в степь таким небольшим отрядом. Березовцы и сами уже удивлялись себе, заражаясь страхом и беспокойством, которые привычны были людям, живущим по соседству с кочевниками.

— 24 ЧУДО ПЕРУНА

Лысое степное безлюдье навевало тоску. Около полудня караван прошел мимо сгоревшей деревни и путешественники угрюмо замолчали. Далеко впереди из-за горизонта поднимался столбик серого дыма, словно деревни горели по всему полю. Неожиданно такой же дым появился и сбоку, гораздо ближе к березовскому отряду. Веприк своими зоркими глазами смог разглядеть на возвышении, откуда шел дым, крохотного шевелящегося человечка, словно муравей встал на задние лапки.

— Что-то костры жгут, — обеспокоенно крикнул он бортнику. — Не про нас ли враги друг другу сигналят?

Не успели они проехать и четверти часа, как из-за дальнего холма выскочили темные фигурки и сердце у Веприка сжалось. Фигурки понеслись прямо к ним и очень быстро стало видно, что это большая группа всадников необычного и очень недружелюбного вида. Одни только свист, которым всадники подгоняли своих коротконогих лошадок, мог навести страху даже на невозмутимых верблюдов. Всадники все были полураздеты, словно холод им был нипочем: на некоторых красовались кожаные рубахи без рукавов, а двое ехали раздетыми до пояса. Головы их были непокрыты, даже волосы все сбриты до блеска.

Березовцы начали поворачивать верблюдов назад, но и оттуда к ним уже с улюлюканьем несся конный отряд, скалясь на глупых русов, попавших в ловушку.

Кочевники рассыпались вокруг русских путешественников, насмешливо хохоча и показывая на них пальцами. Глаза у кочевников были узкие, сощуренные, и потому казалось, что они все время ехидничают.

— Спокойно, — дрожащим голосом скомандовал Чудород. — Мы их не видим. Едем себе и едем. Мы их не трогаем и они нас не тро…

— Не, никого не видим! — насмешливо перебил Добрило. — И вот этого, который по ноге на меня лезет, я тоже не вижу… щекотно только… ну-ка брысь, поганка!

Печенег показал, что Добрило немедленно должен отдать ему свою красивую шапку. Он пощупал куниц на добрилином плаще и, решив, что плащ ему тоже пригодится, принялся тащить его на себя. Добрило поплотнее запахнул плащ, заодно стряхнув с себя неприятеля и миролюбиво обратился к нему:

— Милый человек! Чего ты по мне лазишь? Не приставай, видишь по делу едем. Чего вам от нас надо?

— Шапка давай! — вдруг ответил печенег по-русски, хотя и не очень правильно выговаривая слова.

— Ты смотри, какой ты ученый! — удивился Добрило, но шапку отдавать не торопился. — Уважаю! А еще что-нибудь ты по-нашему сказать можешь?

— Шуба давай! — немедленно отозвался печенег.

— Ишь ты! А верблюда? — с любопытством поинтересовался медоход.

— Верблюд давай! — подтвердил узкоглазый разбойник. — Мальчишка давай! Жена давай!

— Какая я ему жена! — возмутился Чудород. — Я ж мужик!

— Мужик давай! — не стал спорить печенег.

Могучий бортник понурился и испустил из своей груди такой шумный горестный вздох, что его верблюд вздрогнул.

— А я вот темный мужик, деревенский, — признался он. — Бортники мы, в лес за медом ходим… не умею я на чужих языках разговаривать… Рад бы, да не могу. Я вам лучше так покажу, поймете? — задушевно спросил Добрило. Он ловко скрутил из толстых пальцев необыкновенных размеров кукиш и сунул его под нос ближнему кочевнику. Кочевники, похоже, Добрилу хорошо поняли: они злобно затараторили по-печенежски и принялись грозить путешественникам кривыми саблями. Медохода это ничуть не напугало, он стал отвечать противникам по-русски и грозить кулаками.

В продолжение разговора погода над равниной менялась: ветер утих и при полном безветрии на небе стали собираться грозные фиолетовые тучи. Очень скоро наступили сумерки, словно был уже вечер, а не белый день, только кое-где на землю проникали редкие солнечные лучи. Воздух посвежел, как перед дождем.

Попасть в руки к враждебно настроенным кочевникам означало конец жизни для пленника: вещи отберут, а самого разденут, привяжут на веревке к лошади и угонят в плен. Могут в степи держать, бить и заставлять работать вместе с животными, а могут продать, как лошадь или собаку.

Веприк в отчаянии стиснул зубы, чтобы не расплакаться перед разбойниками: столько трудностей и бед свалилось на него и вот теперь, когда путешествие, кажется, наладилось, оно тут же и закончилось. Сидели бы дома в деревне — ни верблюдов, ни шуб, ни сапог, зато сами целы. Как можно было верить, что несмышленый мальчик вместо силача-отца, вместо князя с его дружиною, вместо славных богатырей земли русской — найдет управу на самого Змея Горыныча? Что могут сделать его упрямство и любовь к родителям? Жизнь — не сказка и не песня, добро не победит, зло не будет наказано. Маманюшка так и останется томиться в норе у поганого змея. Батя умрет в княжеском подвале. А Дуняшка… ой, мамочки! Дуняшку-то он зачем с собой потащил? Пропадет Дуняшка с ним вместе в плену у печенегов.