Как в индийском кино - [6]

– Не дерзите, Татьяна Александровна. Не по чину вам это, – равнодушно заметил Седой, но от его тона я мгновенно покрылась мурашками.

Несколько минут в комнате стояла мертвая тишина, причем не я одна не решалась ее нарушить. Наконец Седой сказал:

– Характера, упорства, работоспособности и наглости вам не занимать, полагаю, что вы нам подходите. – И спросил: – Если вы будете располагать всей исходной информацией, вы сможете оперативно… Подчеркиваю! Очень оперативно выяснить судьбу Смирнова? Учтите, он нужен нам живой! Слепой, глухой, немой, безрукий, безногий, но живой! Мы его от всего вылечим! Все, что нужно, пересадим! Любые лекарства достанем и любых врачей привезем, хоть с Марса! – В его голосе впервые прозвучало хоть что-то человеческое. – Но вы должны его найти! Любая помощь на любом уровне! В деньгах вы не стеснены! А оплата будет царской!

Хотя я и обалдела от этого монолога, но в голове все-таки проскользнула мыслишка: «Уж не шубу ли с царского плеча он имеет в виду?» – но вслух я, естественно, ничего не сказала.

– Хорошо! Я возьмусь за это расследование, – согласилась я.

– Тогда я скажу вам главное, а вот все остальное сообщат вам Михаил Иванович, – он подбородком показал на Красавчика, – и Иван Степанович, который, между прочим, тесть Вадима, – гневно произнес Седой. – И, если только эта история закончится благополучно, то бывший тесть, – подчеркнул он, – со всеми вытекающими из этого обстоятельствами.

У Толстяка задрожали щеки, а уж руки просто ходуном ходили, и он быстро убрал их под стол, где, наверное, еще и между коленей зажал, чтобы унять дрожь. Глаз же он ни на кого из присутствующих так ни разу и не поднял с того самого момента, как я вошла в комнату, и оставалось только догадываться, какого они у него цвета.

– Но я должен вас предупредить, Татьяна Александровна, что информация, которой я с вами поделюсь, является строго конфиденциальной и в Тарасове ею владеют только Михаил Иванович и Иван Степанович. Даже в Москве в курсе дел всего несколько человек. Поэтому учтите, малейшая утечка сведений станет для вас смертным приговором. Вас не спасет даже вполне заслуженный вами черный пояс по карате, вы просто исчезнете, и никто и никогда не найдет ваших следов. Вы согласны на это?

С трудом сглотнув, я все-таки кивнула – чего-чего, а такого поворота событий я никак не ожидала!

– Тогда слушайте! Вы разбираетесь в экономике? – спросил он.

– Весьма приблизительно, – откашлявшись, призналась я. – Не мой профиль.

– Ну хотя бы о том, что творится в России и мире? – настаивал он.

– Кризис, – пожала плечами я.

– Так вот для того, чтобы Россия никогда больше не смогла пострадать от какого-либо кризиса, Вадим и работает. Он создает новую систему управления экономикой страны, которая обеспечит ее независимость. Вам ясно?

– Разве такое возможно? – удивилась я.

– Да! Это совершенно новый, революционный подход к решению вопроса, – уверенно ответил Седой.

«Вот только революций нам и не хватало», – подумала я и спросила:

– Я могу задавать вопросы, господин Куратор?

– По теме – да! – кивнул он.

– Почему в Тарасове, а не в Москве? – поинтересовалась я.

– Хороший вопрос, – согласился он. – Потому что Москва – это большая деревня, где обеспечить секретность намного сложнее, чем в провинции. Уж если чиновники государственных учреждений… Эти пожелавшие остаться неназванными источники, – с ненавистью произнес он, – выдают журналистам сверхсекретную информацию и их не удерживают ни присяга, ни подписка о неразглашении, то… – он криво усмехнулся. – Но был и еще один аспект – мать Вадима. Он ни в коем случае не хотел с ней расставаться – там своя история. Она была очень больным человеком, московский климат ей бы навредил, и, кроме того, здесь у нее оставались подруги, знакомые, а там она была бы совершенно одна.

– Минутку, но, как я понимаю, матери уже нет в живых, но ведь квартира-то осталась, так не там ли… – начала, но тут Красавчик покачал головой и сказал:

– Квартира завещана ухаживавшей за ней сиделке, которая ее продала и уехала. А других родственников у Вадима Сергеевича действительно нет, как и друзей из-за его постоянной, практически круглосуточной занятости.

– Ясно! – покивала я, хотя сильно в этом сомневалась – не может быть, чтобы никого, это нереально.

– Итак, была учреждена фирма, где Смирнову создали все мыслимые и немыслимые условия для работы, – продолжил Седой. – К нему ежедневно поступала самая свежая, в том числе и сверхсекретная, информация, добытая нашей разведкой, а уж он, анализируя ее, работал над своей программой. Работал очень плодотворно, и тут… – Он, не выдержав, шарахнул кулаком по столу.

На комнату обрушилась такая тишина, что все, включая и меня, забыли даже дышать.

– Короче! – успокоившись, продолжил Куратор. – Последние две недели Смирнов не покидал свой кабинет. В пятницу он, как вы понимаете, бесконечно уставший, решил немного отдохнуть и поехал домой. И эта СП! – гневно выдохнул он, уставившись на Ивана Степановича, который втянул голову в плечи и даже как-то уменьшился в размерах. – Эта СП устроила ему скандал!

– Простите, но что такое СП? – осмелилась спросить я.