Как устроен мир на самом деле. Наше прошлое, настоящее и будущее глазами ученого - [89]
В 2019 г. Китай стал крупнейшей экономикой мира в терминах покупательной способности; ВВП на душу населения в пять раз превысил нигерийский; страна производила больше всего автомобилей, а у половины городского населения было по два оконных кондиционера; длина скоростных железных дорог превысила длину железнодорожных путей всей Европы; около 150 миллионов граждан ездили за границу. Доля Китая в эмиссии CO>2 вследствие сжигания ископаемого топлива достигла 30 %. Общая доля США и 28 стран Европы в эмиссии CO>2, наоборот, снизилась с 60 % в 1980 г. до 23 % в 2019 г. и вряд ли вырастет вновь (из-за медленных темпов экономического роста, старения и уменьшения численности населения, масштабного вывода промышленного производства в Азию).
Заглядывая вперед, можно сделать вывод, что наиболее эффективным способом добиться существенных перемен будет модернизация азиатских экономик: если исключить такие страны с высокими доходами и медленно растущей или даже сокращающейся численностью населения, как Япония, Южная Корея и Тайвань, на континент приходится половина выбросов парниковых газов. Развитие африканских стран, расположенных южнее Сахары, не будет таким быстрым, но их население, составляющее почти 1,1 миллиарда человек, за следующие 30 лет почти удвоится, и в этом регионе будет жить на 50 % больше людей, чем в Китае (которому хотят подражать все бедные страны). Оценка будущей потребности континента в электричестве указывает на сохранение высокой доли углеводородов — ископаемое топливо останется доминирующим в выработке электроэнергии, а доля возобновляемых источников (за исключением гидроэлектростанций) в 2030 г. не превысит 10 %[585].
Неравномерное развитие стран — не единственная неопределенность, влияющая на скорость и последствия глобального потепления. Недавняя хорошая новость состоит в том, что леса поглощают углерод (то есть запасают больше, чем выделяют) интенсивнее, чем мы думали: с 1990 по 2004 г. они связывали ежегодно около 2,4 миллиарда тонн углерода, а спутниковые снимки в период с 2000 по 2017 г. показывают, что треть покрытой растительностью площади планеты зеленела (указывает на значительное увеличение среднегодовой площади зеленых листьев, что означает большее количество поглощенного и сохраненного углерода) и только 5 % была коричневой (указывает на существенную потерю листьев)[586]. Этот эффект был особенно заметен в зоне интенсивного земледелия в Китае и Индии, а в Китае также в лесах, площадь которых в последнее время увеличивается.
Не слишком утешительная новость (естественно, без нее никак…) состоит в том, что с 1900 по 2015 г. биосфера потеряла 14 % деревьев как из-за вырубки, так и, что не менее важно, из-за гибели деревьев, масштабы которой удвоились за этот период, причем больше всего гибнет старых (и более высоких) деревьев. Леса во всем мире становятся моложе и ниже и уже не способны запасать такое же количество углерода, как раньше[587]. Ускоренные темпы роста, похоже, уменьшают площадь листвы у всех видов, независимо от климата, и поэтому рост поглощения углерода лесами может быть временным[588]. А сколько раз вы слышали, что от повышения уровня океана в результате глобального потепления первыми пострадают страны, расположенные на побережье и на островах, особенно в Тихом океане?[589] Но недавний анализ изменения береговой линии 101 острова государства Тувалу (расположенного на атоллах к северу от Фиджи и к востоку от Соломоновых островов) показал, что за четыре десятилетия их площадь увеличилась на 3 %[590]. Еще одно подтверждение необходимости избегать предвзятых и поспешных обобщений.
На развитие обществ влияет непредсказуемость человеческого поведения, внезапные сдвиги долгих исторических траекторий, образование и распад государств, и все это сопровождается нашей способностью сознательно совершать значительные изменения. Эти реалии воздействуют на необыкновенно сложные (и не всегда понятные) биосферные процессы. И поскольку часто они вызывают неоднозначные естественные реакции — например, леса могут как поглощать, так и выделять углекислый газ, — мы не можем сказать, в какой ситуации (с точки зрения потребления ископаемого топлива, темпов декарбонизации, последствий для экологии) окажемся в 2030 или 2050 гг.
Но наибольшие сомнения вызывает наша коллективная — в данном случае мировая — решимость эффективно разобраться по крайней мере с некоторыми основными проблемами. Решения, корректировки, адаптация — все это реально. Богатые страны могут существенно снизить потребление энергии в расчете на одного человека, не снижая при этом качества жизни. Широкое распространение простых технических решений, от тройных стеклопакетов для окон до разработки автомобилей с большим сроком службы, в сумме даст ощутимый эффект. Сокращение пищевых отходов в два раза и изменение в структуре потребляемого мяса позволит уменьшить выбросы углекислого газа, не жертвуя качеством питания. Примечательно, что эти меры или отсутствуют, или упоминаются в конце списка в типичных декларациях грядущей низкоуглеродной «революции», которые основаны на еще не существующих средствах масштабного хранения энергии или на обещаниях не менее масштабного улавливания углерода и хранения его под землей. В этих преувеличенных ожиданиях нет ничего нового.
