Как управлять Россией. Записки секретаря императрицы - [14]

Для возстановления силы и существенной должности сего правительства в отношении к управлению всеми губернскими и прочими правительствами, для взаимнаго облегчения производства дел и для точнаго исполнения законов, я полагаю нужным, чтобы помянутыя власти отделены были в Сенате одна от другой, чтобы лица, которым оне присвоены будут, имели свободный доступ к монарху по делам, управлению их вверенным, и чтобы им же предоставлено было вести текущую переписку по своим частям с властями одного с ними рода, высочайшим учреждением о губерниях установленными, а равно с председателями и начальниками других мест. На сей конец, следовало бы и канцелярию Сената разделить по ведомствам каждой из властей, обезпечив содержание чиновников, её составляющих, в лучшем нежели ныне содержании. По решительным же приговорам Сената, да пойдут указы сами по себе, прямо от его лица.

Что касается до изготовленнаго «Начертания должности Сената», то будучи совершенно с существенным содержанием сего Начертания согласен, нахожу только нужным изложить примечания мои на нижеследующие пункты:

На 1-й пункт. Мысль благородная и прекрасная, чтобы монарх не утверждал смертных приговоров подписью своею! Ему оставалось бы только миловать и прощать, как существу богоподобному. Но чтобы жребий судимаго не был подвержен одному словесному объявлению того, кто будет представлять монарху донесения Сената о постановленных им приговорах, не будет ли принято за благо определить: что приговор не может быть приведён в исполнение, доколе донесение Сената не будет ему возвращено другою доверенною особою, с объявлением, что оно представлено было монарху, и что монарх разсматривал приговор Сената. Если на приговоре не будет подписи государя, то сие имеет значить, что милости нет, и тогда – да действуют законы.

На 2-й пункт. Для пресечения ябеде средств затруднять высочайшую власть не дельными жалобами на Сенат, не угодно ли будет испросить особое и ясное законоположение, ибо в существующих указах не постановлено ничего решительнаго, чтобы воспрещались жалобы на Сенат. Наказание за жалобу несправедливую надлежит извлечь из самой натуры преступления. Петром Великим установлена была за это смертная казнь. Но в его время нравы были твёрже; смерть – дело обыкновенное; менее было тогда нужд, менее корыстолюбия, менее грамотеев, менее дел: ныне же совсем другое. Впрочем, для облегчения Сената от тяжб, нужно бы, кажется, заняться изысканием средств к сокращению форм гражданскаго судопроизводства слишком тягостных.

На 3-й пункт. Конечно приговор общего собрания Сената не должен исполняться по большинству голосов; ибо сим самым отнялось бы важное право у каждаго сенатора – право доказать ревность свою к пользе общей и отличиться пред своим государем. Но состоявшиеся единогласно приговоры общаго собрания для чего бы не позволить печатать во всенародное сведение, с одной стороны для того, чтобы приобресть ими в государстве более доверенности, – а с другой, чтобы они были средством для приучения молодых людей к познанию законов и применению их, между тем как теперь гниют таковые приговоры в архивах, не принося никакой пользы обществу. Бояться пересудов, если дела решены справедливо, было бы малодушием или гордостью; надобно только Сенату быть Сенатом. Мечта ужаса, от просвещения народнаго, тотчас исчезнет.

На 4-й пункт. Само по себе разумеется, что если приговор подписан всеми сенаторами в департаменте, то дело почитается решённым. Но если обер-прокурор отзовётся противным мнением и подаст протест генерал-прокурору, тогда по предписанию генерал-прокурора поступает то дело в общее собрание, а из общаго собрания, при несогласии с ним генерал-прокурора, к императору.

На 5-й пункт. Предполагается весьма справедливо, чтобы при докладе государю дела, в котором общее собрание Сената не соглашается с мнением генерал-прокурора, находиться и депутатам от различных мнений Сената. Но если бы который сенатор имел несчастие, голосами своими, против общаго собрания поданными, быть три раза сряду неудостоенным уважения пред лицом государя, – то не разсуждено ли будет, чтобы он подвержен был какому-либо прещению (иnterdиctиon)? Сим самым пресекутся, с одной стороны, не дельные голоса, а с другой, дельные приобретут от государя честь, которая одна должна одушевлять первых людей в государстве. Равномерно, для чего бы не быть депутатом при докладе жалоб на согласное решение всего Сената? Когда каждому особо честь свою защищать дозволяется, то честь всего Сената гораздо достойнее уважения. И низко ли быть правительству для объяснения пред государем? Если оно понесёт стыд, более останется он в памяти, а если удостоится похвалы, то сколько возбудится соревнований? Впрочем, те избранныя особы, кои будут, по повелению его величества, разсматривать жалобы на Сенат, должны быть, кажется, не из числа присутствующих в Сенате, дабы сим отвращено было и малейшее пристрастие.

На 6-й пункт. Не токмо открыты быть должны настольные реестры, чтобы дела решимы были по очереди, а не выбором, по произволу, но надлежит даже, чтобы каждый сенатор, имея право представлениями своими, пресекать злоупотребления во всей Империи, имел купно и власть, с общаго приговора своих товарищей, взыскать с исполнителей за медленность, за неисправность, и чтобы заблаговременно представляемы были краткия записки из предлежащих к слушанию дел, засвидетельствованныя обер-секретарями и секретарями, и было бы вместе с сим объяснено, когда именно будут те дела докладываны, а между тем лежали бы они, с самаго их назначения к докладу, на столе, чтобы можно было в них прочесть чтó нужно и объясниться с делопроизводителями. Словом, чтобы всё канцелярское производство внесено было в изложение дела, шаг за шагом д, с начала слушания дела по самое подписание протокола, дабы не вкрался какой-либо безпорядок и не причинил замешательства, а оттого и неправосудия, которое теперь по необходимости иногда встречается.