Как управлять Россией. Записки секретаря императрицы - [13]

Мнение о правах, преимуществах и существенной должности Сената

Сообразив ещё раз, со всевозможным тщанием, первоначальное основание Сената и внесенный ныне из 1-го департамента в общее собрание проект новаго Начертания его прав и обязанностей (на который поручено каждому из нас представить свои замечания), – не могу я сказать, чтобы недоставало там чего-либо относительно собрания прежних прав и преимуществ сего верховнаго правительства, разсеянных в разных указах; но, с другой стороны, видя Империю не в том уже нравственном и политическом положении, как она была во времена прошедшия, а притом и руководствуемую учреждением об управлении губерний, – то за сим, следуя священной воле государя императора, в высочайшем указе 5-го июня изображённой, не могу я не воспользоваться сею благодетельною минутою, и будучи предводим истинною любовию сыновнею к отечеству и ревностию к государю, осмеливаюсь, сообразя то и другое положение, представить основание существенной должности Сената, для управления подвластных ему мест толико нужное.

Всемилостивейший наш монарх, заметив, конечно, в народе своём довольно просвещения, чтобы познавать цену общественнаго блага и предпочитать всему добродетель, соблаговолил, по великодушию своему, каковое Россия едва ли когда видала, дать нам случай поставить, по мере того, и обязанностьа верховнаго судилища, – следовательно споспешествовать возможному и прочному благоденствию Империи. Я думаю, нам позволено мыслить, и что мыслим, объявить свободно. Редкий пример в самодержавном государе!

Пётр Великий, образовав Россию в политическое бытие, установя суды, и нижние и средние, а над ними Сенат, изъявил великому только духу свойственное, всенародное признание, что он не Ангел, – что один человек везде успеть не может. А поелику совершенство достигается временем, и единым опытом примечаются недостатки: то и он, конечно, устроил бы верховное своё правительство удобнейшим и надёжнейшим к отправлению дел и меньше подверженным к перемене способом, если б только достало к тому время его жизни; ибо от премудраго сего монарха не могла скрыться та истина, что управлять Россиею со славою и споспешествовать ея счастию, при ея пространстве, при разных народах, в ней обитающих, при религии, обычаях, нравах и климатах владычествующих, никто не может удобнее, как монарх самодержавный, но царствующий по законам, – как монарх, коего единая, сообразная тем же законам воля исполняется скоро, и общим повиновением содержит согласие и целость государства, – что никакое политическое тело, без властей или сил ему потребных сохраниться и управляться порядочно не может; что к существованию его необходимы:

власть законодательная,

власть судебная,

власть исполнительная, и

власть оберегательная; —

что в самодержавном правлении все власти сии предполагаются в одном лице государя. А как всякий таковой единоначальный властитель или самодержец – не Бог, или, как сам Пётр сказал, не ангел и один всего исправить не может: то и нужно, чтобы всякая из помянутых властей была монарху орудием, которым бы, подобно как солнце лучами своими, освещал и согревал государство и, взаимным обращением их к себе, сохранял вместе и бытие, и сияние своё. Без такого теснаго союза монарха с властями своими не может быть ни мудрых законов, ни скораго их исполнения, ни вернаго правосудия, ни надёжной безопасности, и даже собственно не может быть самаго государя.

На сей конец Пётр Великий, на время отлучек своих из государства, учредил вместо себя Правительствующий Сенат, а во время присутствия своего, представляя в Сенате лицо председателя его, все помянутыя силы или власти свои вверил сему верховному правительству, с тем только, чтобы он сам всё утверждал и совершал. Сенату дал он право управлять именем своего величества; над всеми же силами или властями поставя себя главою, учинил себя блюстителем целости всего; словом: он сделал так, что Сенат был в нём, а он в Сенате. Но поелику по частым отлучкам своим и разным великим занятиям не имел он времени (как думать должно) учредить права Сената на совокупном и непоколебаемом основании; а по тогдашним простым нравам будучи со всеми в свободном и личном обращении, не имел, может быть, и нужды разделять сии власти между собою и назначить для каждой особенные к себе, как к средоточию их б, пути, кроме одной власти оберегательной: то и вышло, что сия власть, по праву начальства своего над канцеляриею Сената, имея, по кончине его, во время царствования императриц, свободный и единственный доступ к престолу, вместила в себе все другия силы и власти.

А как лица, власть таковую носившия, при всех их способностях и ревности к службе, не могли одни, сами собою, всего по должностям прочих властей придумать, всего разсмотреть, всего исполнить и всего, как надлежало бы, предостеречь: то и было последствием такого положения вещей, что все власти, Сенат составляющия, стали принимать приказания и чинить донесения свои монархам не сами лично, а через третии руки, и больше посредством власти оберегательной. Но поелику не возможно, чтобы в одном человеке была власть оберегательная, в одно и то же время, властию и судебною, и исполнительною, и законодательною: то последовало естественно, что власть законодательная иногда не предусмотрела, судебная погрешила, исполнительная и в правом деле умедлила; оберегательная же, вмещая все эти власти в себе, не стала сама на себя доносить; а сверх сего, многия места, не будучи починены Сенату, действовали, по этому самому, не в общем круге дел, а часто и разнообразно по одному и тому же предмету, отчего все вообще помянутыя государственныя власти, яко пружины политическаго тела, перестали действовать совокупно к одной цели, перестали друг друга побуждать и подкреплять. Дух равнодушия овладел чинами Сената; верховное правительство целой Империи охладело в своей ревности, и, изнемогши в деятельности своей, потеряло свою важность.