Как убить литературу. Очерки о литературной политике и литературе начала 21 века - [89]
Нет, это не призыв оберегать русский литературный канон от всяких изменений и вторжений. Меняется время, меняется литература, меняется канон. Просто не хотелось бы, чтобы эти изменения происходили таким вот образом. Просто бы не хотелось.
«Дружба народов». 2020. № 10
Безымянная поэзия
Продолжаем подводить литературные итоги десятилетия. Точнее, итоги итогов – держа в поле зрения нынешнее бурное итогоподведение.
На сайте «Текстура» провели интересный опрос: «Поэт десятилетия» (25 сентября и 3 октября 2020 г.).
Марина Кудимова назвала Дениса Новикова, Ольга Балла – Богдана Агриса, Алексей Чипига – Дмитрия Гаричева… Интересен этот опрос, однако, не столько тем, какие имена были названы[175], а тем, как они были названы. На двадцать опрошенных – всего два поэта, упомянутых дважды: Василий Бородин и Александр Кабанов. Все остальные прозвучали, как одиночные выстрелы. Думаю, опроси «Текстура» не двадцать, а двести литераторов, мы бы получили если не двести «поэтов десятилетия», то что-то около этого.
Видно, как для большинства почти физически затруднительно назвать какое-то имя. Если и называется, то с целым букетом оговорок: «“Поэт десятилетия” – наименование странное…» – «Выбор “поэта десятилетия” именно сейчас кажется скорее игровым…»
Александр Скидан вообще отказался отвечать, заметив, что «поэта десятилетия» сегодня быть не может, «строгая иерархичность давно распалась вместе с нормативной поэтикой».
Я бы, наверное, ответил так же. Разве что чуть поосторожнее насчет распада иерархичности. Но об этом – как-нибудь в другой раз.
Отчасти, конечно, дело в том, что настоящий поэт не может быть «поэтом десятилетия» (о чем напомнил Юрий Казарин). Прав и Ростислав Амелин:
Любой поэт на самом деле должен считать поэтом десятилетия себя, а если нет, это говорит о том, что он (или она) недостаточно вкладывался и жертвовал для поэзии. […] По идее, нужно спрашивать о поэтах десятилетия тех, кто не является поэтом.
Впрочем, уже спрашивают.
Список «20 самых читаемых поэтов» составил по результатам опроса своих читателей журнал «Prosōdia» (2020. № 13). Девяносто процентов, понятно, заняли классики. Из тех, кого можно условно назвать современными – Дмитрий Быков, Эдуард Асадов и Борис Рыжий. Там же для сравнения – топ из тридцати поэтов по результатам анализа поисковых запросов (wordstat.yandex.ru). В нем среди современных топ-стихотворцев кроме Быкова, Асадова и Рыжего – Игорь Губерман и Вера Полозкова.
Топ-поэзией у массового читателя оказывается поп-поэзия. Нормально и естественно.
И всё же разброс поэтических имен, как внутри литературного сообщества, так и между литсообществом и массовым читателем, заставляет задуматься[176]. Ни там, ни там не прозвучали имена тех, кого можно условно считать живыми классиками. Кушнера, Чухонцева, Гандлевского… Случайность? Но нет их вот уже второй год и в премиальных списках «Поэзии» – хотя продолжают и писать, и публиковаться. Классики есть – но в списках не значатся. С другой стороны, не названы и поэты, вроде бы активно пишущие для массового читателя, в расчете на широкий отклик – Родионов, Иртеньев, Емелин, Караулов…
Дело, по-видимому, не в самих списках и методологии их составления. Дело в эволюции, которую претерпела в 2010-е сама фигура поэта.
Об этом довольно точно написала в своей недавней заметке на сайте «Лиterraтура» Евгения Вежлян (№ 169, октябрь 2020). О «деавторизации» читательского восприятия поэзии, превращении имени автора в «нечто вроде названия плейлиста». О том, что в эпоху «цифрового ускорения» происходит перенос внимания с фигуры поэта на стихотворение. Отсюда и превращение иерархичной и монументальной премии «Поэт», в точности воспроизводящей модерную конфигурацию авторства и роль поэта в ней, в премию «Поэзия», смещающую акцент с автора на текст, им написанный.
Было бы странным, если б я начал с этим спорить. Сам еще в середине нулевых писал о необходимости смены читательской оптики с поэтов – на стихи.
Кто и когда их написал – вторично, важнее что и как написано. Фамилия автора – скорее, отвлекающая строчка, для чего-то набранная жирным шрифтом… («Арион». 2007. № 4.)
В начале десятых к этой же мысли пришел Артем Скворцов, выступив против «культа института авторства» и даже предложив создать журнал для анонимной публикации стихов («Знамя», 2012, № 4). В 2016-м в Челябинске уже вышла целая увесистая поэтическая «Антология анонимных текстов»…
То, что звучало когда-то провокационным, успело за десятилетие стать почти общим местом, отлиться в антологии и премиальные списки. Стать реальностью, и, как всякая реальность, не слишком веселой.
Отсюда и сложность внятного разговора не просто о предполагаемом «поэте десятилетия», но вообще о поэте, о поэтическом имени. Что мы и видим в поэтической критике. Рецензии на сборники стихов пишутся, и, возможно, не меньше, чем прежде. А вот рецензий, в которых было бы не только о книге, но и об авторе, его месте в современной поэзии, стало меньше однозначно. И уже почти исчезающий жанр – критические статьи о поэте.
Остро написал недавно о состоянии поэтической критики Игорь Караулов (сайт «Современная литература», 22 сентября 2020). О том, что она превратилась в инструмент внутрицехового обслуживания и за пределами нашего мега-ЛИТО ее не слышат.
Две обычные женщины Плюша и Натали живут по соседству в обычной типовой пятиэтажке на краю поля, где в конце тридцатых были расстреляны поляки. Среди расстрелянных, как считают, был православный священник Фома Голембовский, поляк, принявший православие, которого собираются канонизировать. Плюша, работая в городском музее репрессий, занимается его рукописями. Эти рукописи, особенно написанное отцом Фомой в начале тридцатых «Детское Евангелие» (в котором действуют только дети), составляют как бы второй «слой» романа. Чего в этом романе больше — фантазии или истории, — каждый решит сам.
Новый роман известного прозаика и поэта Евгения Абдуллаева, пишущего под псевдонимом Сухбат Афлатуни, охватывает огромный период в истории России: от середины 19-го века до наших дней – и рассказывает историю семьи Триярских, родоначальник которой, молодой архитектор прогрессивных взглядов, Николай, был близок к революционному кружку Петрашевского и тайному обществу «волхвов», но подвергся гонениям со стороны правящего императора. Николая сослали в Киргизию, где он по-настоящему столкнулся с «народом», ради которого затевал переворот, но «народа» совсем не знал.
Философская и смешная, грустная и вместе с тем наполняющая душу трепетным предчувствием чуда, повесть-притча ташкентского писателя Сухбата Афлатуни опубликована в журнале «Октябрь» № 9 за 2006 год и поставлена на сцене театра Марка Вайля «Ильхом». В затерянное во времени и пространстве, выжженное солнцем село приходит новый учитель. Его появление нарушает размеренную жизнь людей, и как-то больнее проходят повседневные проверки на человечность. Больше всего здесь чувствуется нехватка воды. Она заменяет деньги в этом богом забытом углу и будто служит нравственным мерилом жителей.
Поэзия Грузии и Армении также самобытна, как характер этих древних народов Кавказа.Мы представляем поэтов разных поколений: Ованеса ГРИГОРЯНА и Геворга ГИЛАНЦА из Армении и Отиа ИОСЕЛИАНИ из Грузии. Каждый из них вышел к читателю со своей темой и своим видением Мира и Человека.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Опубликовано в журнале «Левая политика», № 10–11 .
"Литературная газета" общественно-политический еженедельник Главный редактор "Литературной газеты" Поляков Юрий Михайлович http://www.lgz.ru/.
«Почему я собираюсь записать сейчас свои воспоминания о покойном Леониде Николаевиче Андрееве? Есть ли у меня такие воспоминания, которые стоило бы сообщать?Работали ли мы вместе с ним над чем-нибудь? – Никогда. Часто мы встречались? – Нет, очень редко. Были у нас значительные разговоры? – Был один, но этот разговор очень мало касался обоих нас и имел окончание трагикомическое, а пожалуй, и просто водевильное, так что о нем не хочется вспоминать…».
Деятельность «общественников» широко освещается прессой, но о многих фактах, скрытых от глаз широких кругов или оставшихся в тени, рассказывается впервые. Например, за что Леонид Рошаль объявил войну Минздраву или как игорная мафия угрожала Карену Шахназарову и Александру Калягину? Зачем Николай Сванидзе, рискуя жизнью, вел переговоры с разъяренными омоновцами и как российские наблюдатели повлияли на выборы Президента Украины?Новое развитие в книге получили такие громкие дела, как конфликт в Южном Бутове, трагедия рядового Андрея Сычева, движение в защиту алтайского водителя Олега Щербинского и другие.
Курская магнитная аномалия — величайший железорудный бассейн планеты. Заинтересованное внимание читателей привлекают и по-своему драматическая история КМА, и бурный размах строительства гигантского промышленного комплекса в сердце Российской Федерации.Писатель Георгий Кублицкий рассказывает о многих сторонах жизни и быта горняцких городов, о гигантских карьерах, где работают машины, рожденные научно-технической революцией, о делах и героях рудного бассейна.
Свободные раздумья на избранную тему, сатирические гротески, лирические зарисовки — эссе Нарайана широко разнообразят каноны жанра. Почти во всех эссе проявляется характерная черта сатирического дарования писателя — остро подмечая несообразности и пороки нашего времени, он умеет легким смещением акцентов и утрировкой доводить их до полного абсурда.
Этот проект родился в журнале «Новая Юность» и продолжился в «Вопросах литературы». Самых разных авторов вдруг объединило одно – поиск критерия качества. Что такое настоящая литература? Зачем вообще мы читаем? Полемика – это увеличительное стекло, через которое мы наблюдаем за временем. «Как мы читаем – попытка реабилитировать хороший литературный вкус, который по-настоящему вырабатывается лишь чтением мировой классики. Попытка героическая, тем она и привлекательна. Лаконичная и эффектная книга, в которой собраны эссе известных авторов о практиках чтения в современном мире.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.