Как страшно засыпать в России - [6]

что Бог в любом созданьи говорит.

Маска

В тишайшей больнице,

Где стены в цепях,

Рубашки смиренья одеты на всех,

Мальчишка сжимал свои ягодицы,

Бояся укола и пестуя страх.

Плохая судьба уготована детям,

Которые с бесом совладать не смогли.

Они – соль земли, но довольно.

И ходят врачи здесь точно по сетям

Как пауки, ужас что берегли…

…Из пола прогнившего маска явилась

С китайскою надписью в правом углу.

Напал на всех мор.

Луна забагрилась, больница закрылась.

Сдох у директора злой какаду.

А маска гуляла по Лондону вскоре.

Гробы дорожали и к ним все цветы.

Красивые девочки мёрли как снег.

Ох, Англию б маске оставить в покое,

Но смерть запрягли уж в лихие узды.

Сто тысяч ушло в сырые могилы.

Заполнился мир сумасшедшими враз…

…Сгорела проклятая маска в трактире.

И вновь продавались дорогие картины,

И радость вселилась, и Бог обнял нас!

В нашем храме свеча не погаснет,

И не высохнет бабья слеза…

Памяти Юрия Любимова

Уходит эпоха таланта.

Бездушная эра грядёт.

Всё тише поёт Иоланта

И сумрак в объятья зовёт.

Прощай, легендарный Любимов!

Твой голос в талантах живёт.

В веселье сердечных порывов

Он новый соткёт нам оплот.

Дед

Дед. Велосипед. Дорога.

Солнце плавится на стёклах крыш.

Солнце вечно как и вечна тишь.

А вот деду жить совсем немного.

Но пока в глаза струится свет,

Музыка играет в модном плеере,

Как пружина в стареньком конвейере

Дед протянет эту пару лет.

Сжалься бесстыдное небо!

Жалят меня скорпионы,

Крови ссохшейся полны

Цвета закатного хлеба.

Ветер беду мне пророчит,

Волосы крутит в узлы.

Демон ушастый хохочет,

Освободившись с узды.

Что мне луна и все звёзды,

Что мне любовь к всякой жизни…

Стал я бездушный и грозный,

И равнодушный к отчизне.

Стрекоза

Вертолётная стезя -

Так парить, что вниз нельзя.

Всех разить изящной статью,

Зависать над русской ратью…

Стрекозёнка, стрекоза!

Я двумя руками "за",

Чтоб ждала тебя награда:

Восемь капель лимонада.

Глубина

Уйдите прочь тоска и грусть.

Да здравствует веселье!

К одной я больше не вернусь,

К другой уйду с похмелья.

А в парке роща лыса вся.

И ей не сладко в жизни.

…Одной б дождаться января,

Другой покушать б слизней.

Венеция

Мной найден краб в глухой таверне.

Он ал и строг, с клешнёй у рта.

Его с вином я съем, и скверне

Не прицепится. Здесь до ста

Считает дама в синей шляпке,

Богач считает барыши.

И кот линялый спит на тапке

Так крепко, что танцуй, пляши.

Венеция. Здесь сто таверен.

Здесь есть большой публичный дом.

И если ты лишь Богу верен,

Отдай и цезарю поклон.

Чем пахнет дождь?

Дождь пахнет скошенной травой,

Примятым пухом,

Озёрной скользкой синевой,

Деревьим духом,

Мечтами о сухом добре,

Слезой ребёнка,

И славным криком на заре,

Крылом галчонка,

Грудями женщины в платке,

Искристой лавой,

И лошадью, что налегке,

Былой отравой…

Над Киевом…

Над Киевом я вижу голубя. Летит

С крылом подбитым, но уже свободный;

Он – Божье чудо, высшее добро,

В нём свет великий, гордость и смиренье…

Лети, мой птах! Лети, ветрам на зло!

И людям злым ты дай отведать муки,

Которые трут сердце каменным жгутом.

Ты – солнце в тьме; белее снега ты;

Мне по пути с тобой, мы – братья.

Я так же чист, как ты средь этих куполов.

Ведь мы – свободные созданья!

Мы не умрём от скуки!

Справедливый Бог

Построил лавку один старик седой

Для внука, тощего как ноги цапли.

Но умер дед и лавка заросла травой,

И краска слезла, клочья рыжей пакли

Метал суровый ветер над землёй.

Дождь смыл все надписи и знаки,

И славный Бог дал старику покой,

А внуку смерть за всю корысть и драки.

Князь Мышкин

Влекомый странною судьбой,

Борец за чистоту порядка,

Он так и соткан предо мной

С улыбкой детской сладкой.

Красив вечерний Петербург!

Князь Мышкин грезит в кресле,

Что он Христа любезный друг

И добр мир наш тесный.

Мечтай! Твори добро во тьме!

Таких как ты – не много.

"Не хорошо нам жить в ярме,

Того, кто ниже Бога".

Кем ты стал?

Ты упал,

забавляясь всесильным грехом,

расколол свою душу

как ярый бесстыдник,

и склонилась над трупом,

Пречистая Мать,

сожалея и плача,

молясь о прощении.

А ты всё лежал,

исторгая злой смрад,

разлагаясь на части,

как старое платье…

Дурманящим травам

исконно был рад;

свою мать не жалел,

а сестру свою проклял!

Но во имя чего

ты по краю ходил,

жил на грани, страдал,

обезьяну  всё корчил,

блуд вторгал в своё сердце,

там ножом ковырял,

Бога тряпкою сделал,

а всех ангелов – зверьем?

Кто простит и поймёт

твой коварный демарш,

повергая в унынье

святейшее войско?

Кто же яд уберёт

из бессмертной души,

навсегда позабыв,

кем ты был,

кем ты стал,

кем ушёл в злую вечность…

Море могучее, море жестокое,

Ты ли нам песни поёшь по ночам?

Ветер зарёванный, стылый, колючий,

Что ж из цепей творишь ты бедлам

Маленький, юркий, скупой человечек

Выйдет из дому бродить по песку.

В море войдёт, взглянет на небо,

Поклониться низко двойнику своему…

Сны наяву

открытая дверь друг сидит на веранде

грузинский пьёт чай и кусает халву

он грезит о своей чайхане в Самарканде

где напишет роман о сне наяву

в том романе Любовь и немного разлуки

героиня печальна а завтра ей в Рим

в Риме столько людей что подохнешь со скуки

и уедешь в любимый заброшенный Крым

где-то в Керчи там у зелёного замка

о любви грезит девочка ростом в вершок

и на шахматном поле заблудшая дамка

в шашечной битве даёт нам урок

Я любил девочку тихую,

С нею считал звёзды.