Как сторителлинг сделал нас людьми - [32]
Когда психолог спрашивал участников, как они догадались о варианте решения, те рассказывали довольно интересные вещи. Один из испытуемых, профессор психологии, ответил: «Я подумал о том, как можно раскачиваться на веревке над рекой. Я вспомнил обезьян, качающихся на лианах. Вместе с этим образом пришло и решение». Однако испытуемые забывали упомянуть событие, которое на самом деле привело к появлению нужной догадки: когда Майер входил в комнату, он «случайно» задевал одну из веревок и заставлял ее раскачиваться. Сознательно этот факт отметили лишь некоторые участники.
В одном из более поздних исследований[162] психологи попросили группу покупателей выбрать одну из семи пар совершенно одинаковых по цене носков. После этого их спрашивали о причинах выбора: ответы обычно касались небольших различий в цвете, текстуре и качестве ткани. На самом деле все семь пар были абсолютно одинаковы. Дело было в самих покупателях – они неосознанно предпочитали пары, лежащие справа. Вместо того чтобы ответить, что они не знают о причинах своего выбора, люди начинали выдумывать кажущиеся логичными объяснения. Однако все они были конфабуляциями, или, попросту говоря, ложью[163].
Должен предупредить, эти примеры могут показаться вам неинтересными. Важно ли, чтобы истории, которые мы сами для себя придумываем, – о том, почему супруг закрывает ноутбук, когда мы входим в комнату, или почему у коллеги виноватое лицо, – имели какие-то основания? Кому какое дело, может, мы сочиняем что-то о собственных носках? Впрочем, у нашей склонности додумывать что-то даже там, где этого нет, есть своя темная сторона: старая добрая теория заговора.
Теории заговора, по сути, являются выдумками, в которые верит некоторое количество людей. Они соединяют в себе реальные факты и плоды фантазии и становятся вполне связной версией нашего мира. Они оказывают большое влияние на наше воображение (да, иногда даже на ваше) не вопреки структурным параллелям с искусством, но даже во многом благодаря им. Они увлекают нас, поскольку отходят от привычного, выдвигают на первый план классическую проблему и заостряют внимание на разнице между хорошим и плохим. Они предлагают яркие, запоминающиеся сюжеты, легко превращающиеся в средство развлечения; вспомните «Код да Винчи» Дэна Брауна и «Другую Америку» (American Underworld Trilogy) Джеймса Эллроя, «Выстрелы в Далласе» и «Маньчжурского кандидата» или сериалы «24 часа» и «Секретные материалы».
Громкий, вспыльчивый и харизматичный Алекс Джонс[164] построил настоящую мини-империю, основанную на разборе разнообразных заговоров. В документальном фильме «Эндшпиль: план глобального порабощения»[165] Джонс – приближающийся к сорока толстяк – сыплет намеками и недоговорками, касающимися «мировой элиты», которая занята исполнением злостного плана: захватить Землю и поработить всех ее обитателей. На дорожных знаках оставлены специальные отметки: вторгающимся в Америку подразделениям ООН должно быть удобно ориентироваться на местности; определенным образом помечены и почтовые ящики. Если на вашем найдется незаметная голубая точка, выдыхайте с облегчением: вас всего лишь пошлют в федеральный концентрационный лагерь. Но, если ее цвет окажется красным, берегитесь: вас казнят на месте. Джонс считает, что заговорщики возносят молитвы Люциферу и хотят на 80 % сократить население Земли; после этого они планируют воспользоваться последними достижениями медицинской генетики и получить абсолютное бессмертие.
Документалисты с канала IFC[166] совершили поездку по стране вслед за Джонсом, который на чем свет стоит клял «новый мировой порядок», расследовал убийство Кеннеди и произносил зажигательные речи по поводу движения «За правду о 9/11»[167]. В появившемся после этого фильме и чрезвычайно популярном выпуске радиопрограммы (за день ее прослушало более миллиона человек[168]) Джонс выглядит явным параноиком. Он уверен, что его постоянно преследуют. Когда они с коллегами ехали по шоссе, то крутили головами во все стороны, поскольку думали, что за ними идет погоня. Когда мимо них проехал самый обычный седан, Джонс сделал его фото и произнес: «Ну да, военная разведка». Он был уверен, что агентом под прикрытием является даже миновавший его перед Белым домом парень на велосипеде. Когда в его номере как раз перед тем, как он собирался давать интервью, зазвенел сигнал пожарной тревоги, он вскочил и яростно прошипел, размахивая руками: «Нас вычислили! Нас вычислили!»
Рис. 30. Алекс Джонс на демонстрации
Логично задать вопрос: что отличает (если разница вообще есть) выдумки Джонса от того, что изобретал Мэтьюс, или от тех теорий, которые строит Дэвид Айк[169]; последний, говоря о том, что Землей управляют инопланетные ящерицы-вампиры[170], кажется, совсем не шутит. Похоже, бред сумасшедших и теории конспирологов отличаются лишь степенью интенсивности. Психоз Мэтьюса, должно быть, являлся патологической версией того же стремления, которое у здоровых людей порождает фантазии о теориях заговора. Последние – это пример того, на какую великолепную жуть способно наше сознание.
«Что такое событие?» — этот вопрос не так прост, каким кажется. Событие есть то, что «случается», что нельзя спланировать, предсказать, заранее оценить; то, что не укладывается в голову, застает врасплох, сколько ни готовься к нему. Событие является своего рода революцией, разрывающей историю, будь то история страны, история частной жизни или же история смысла. Событие не есть «что-то» определенное, оно не укладывается в категории времени, места, возможности, и тем важнее понять, что же это такое. Тема «события» становится одной из центральных тем в континентальной философии XX–XXI века, века, столь богатого событиями. Книга «Авантюра времени» одного из ведущих современных французских философов-феноменологов Клода Романо — своеобразное введение в его философию, которую сам автор называет «феноменологией события».
В книге, название которой заимствовано у Аристотеля, представлен оригинальный анализ фигуры животного в философской традиции. Животность и феномены, к ней приравненные или с ней соприкасающиеся (такие, например, как бедность или безумие), служат в нашей культуре своего рода двойником или негативной моделью, сравнивая себя с которой человек определяет свою природу и сущность. Перед нами опыт не столько даже философской зоологии, сколько философской антропологии, отличающейся от классических антропологических и по умолчанию антропоцентричных учений тем, что обращается не к центру, в который помещает себя человек, уверенный в собственной исключительности, но к периферии и границам человеческого.
Опубликовано в журнале: «Звезда» 2017, №11 Михаил Эпштейн Эти размышления не претендуют на какую-либо научную строгость. Они субъективны, как и сама мораль, которая есть область не только личного долженствования, но и возмущенной совести. Эти заметки и продиктованы вопрошанием и недоумением по поводу таких казусов, когда морально ясные критерии добра и зла оказываются размытыми или даже перевернутыми.
Книга содержит три тома: «I — Материализм и диалектический метод», «II — Исторический материализм» и «III — Теория познания».Даёт неплохой базовый курс марксистской философии. Особенно интересена тем, что написана для иностранного, т. е. живущего в капиталистическом обществе читателя — тем самым является незаменимым на сегодняшний день пособием и для российского читателя.Источник книги находится по адресу https://priboy.online/dists/58b3315d4df2bf2eab5030f3Книга ёфицирована. О найденных ошибках, опечатках и прочие замечания сообщайте на [email protected].
Эстетика в кризисе. И потому особо нуждается в самопознании. В чем специфика эстетики как науки? В чем причина ее современного кризиса? Какова его предыстория? И какой возможен выход из него? На эти вопросы и пытается ответить данная работа доктора философских наук, профессора И.В.Малышева, ориентированная на специалистов: эстетиков, философов, культурологов.
Монография посвящена исследованию становления онтологической парадигмы трансгрессии в истории европейской и русской философии. Основное внимание в книге сосредоточено на учениях Г. В. Ф. Гегеля и Ф. Ницше как на основных источниках формирования нового типа философского мышления.Монография адресована философам, аспирантам, студентам и всем интересующимся проблемами современной онтологии.