Как сторителлинг сделал нас людьми - [31]
Рис. 27. Воссозданный кадр фильма Хайдера и Симмель (1944 г.): сегодня его можно посмотреть в интернете. Эксперимент много раз повторялся различными учеными
Когда я впервые увидел этот фильм, он не показался мне хаотичным передвижением фигур: это была целая геометрическая аллегория. Маленький треугольник – это герой, большой – злодей, а маленький круг – героиня. Маленькие фигуры появляются на экране вместе (как пара), и тут большой треугольник вырывается из своего дома-квадрата. Он сметает со своего пути маленького героя и похищает героиню, унося ее в свой дом, где гоняется за ней и пытается загнать ее в угол. Вдруг дверь в квадрат открывается, круг вылетает и присоединяется к маленькому треугольнику. Преследуемая большим треугольником пара мечется по экрану; наконец они убегают, а большой треугольник в приступе гнева сметает свой дом.
Это, конечно, просто дурацкая интерпретация. Как и Шерлок Холмс, я опирался на разрозненные факты, но смог создать из них захватывающую и правдивую историю, и я не одинок: исследователи просили испытуемых описать увиденное в фильме. Примечательно, что логичный ответ про геометрические фигуры дали только трое из 114 участвовавших в эксперименте. Остальные дали ответы, похожие на мой: они видели не просто бесплотные фигуры, мечущиеся по экрану, а настоящую мыльную оперу с хлопающими дверьми и отражением нападения противника.
Похожий эффект в начале XIX века открыл советский кинорежиссер Лев Кулешов. Он снял фильм, включавший три сцены: тарелку супа, тело в гробу и привлекательную молодую женщину. Между этими кадрами Кулешов вставил снятое крупным планом лицо актера. Зрители заметили, что в эпизоде с супом актер выглядел голодным, при виде гроба грустил, а при взгляде на молодую женщину загорался желанием.
Рис. 28. Пример эффекта Кулешова. Первоначальная пленка была утеряна, однако эксперимент повторяли; сегодня его можно посмотреть на YouTube
На самом деле актер не проявлял вообще никаких эмоций. После каждого эпизода Кулешов вставлял один и тот же кадр, на котором человек просто смотрел в камеру. На его лице не отражались ни голод, ни печаль, ни желание; все это ему приписывали зрители. Эксперимент Кулешова показал, насколько неохотно мы обходимся без выдумок и как легко наше сознание начинает сочинять что-то, едва восприняв какую-либо информацию.
Более двухсот лет назад Джеймс Тилли Мэтьюс создал сложнейший выдуманный мир и навечно поселился в нем. Его история – это пример патологической конфабуляции, то есть создания поистине невероятной выдумки, в которую человек все же «по-настоящему непоколебимо» верит[157].
В подобных случаях люди с потрясающим упорством придерживаются своей позиции. Отец семейства, у которого был поврежден мозг, настаивал на том, что он молод, хотя был способен правильно назвать даты рождения всех своих взрослых детей. Страдающие синдромом Корсакова постоянно забывают, кто они на самом деле, и создают себе все новые и новые личности. Как пишет Оливер Сакс[158], один из таких пациентов был «настоящим гением конфабуляции» и «буквально создавал себя (и свой мир) заново каждую секунду»[159]. Пациенты с синдромом Котара изобретали многочисленные объяснения тому, почему они выглядят живыми, если на самом деле они давно мертвы. Потерявшие руку или ногу могут наотрез отрицать это: если попросить их подвигать отсутствующей конечностью[160], они придумают причину, по которой не могут этого сделать, – например, артрит или нежелание подчиняться приказам врача. Вспомните, как Черный Рыцарь из британского кинофильма 1975 года «Монти Пайтон и Священный Грааль» после того, как король Артур отрубает ему обе руки, говорит: «Да это всего лишь царапина». Артур восклицает: «Но у тебя не осталось рук!» Из обрубков хлещет кровь, но рыцарь отвечает: «Неправда!»
Рис. 29. «Монти Пайтон и Священный Грааль» (1975 г.)
Подобные проявления конфабуляции у людей с поврежденным или подверженным какому-либо заболеванию мозгом замечательны не только сами по себе: они помогают исследовать здоровый мозг. Интересно, что психологи нашли у обычных, психически здоровых людей склонность к конфабуляции даже в повседневной жизни; их просто труднее поймать на слове. Чтобы доказать, что это так, требуется серьезная работа в лаборатории.
Одно из первых подобных исследований[161] было проведено психологом Норманом Майером в 1931 году. Майер поместил каждого испытуемого в пустую комнату, в которой были только две свешивающиеся с потолка веревки и разложенные по полу предметы (например, удлинитель и плоскогубцы). Испытуемому нужно было связать веревки вместе. Трудность заключалась в том, что они располагались слишком далеко друг от друга и их нельзя было взять в руки одновременно. В какой-то момент Майер заходил в комнату, чтобы проверить, как далеко продвинулся испытуемый. Внезапно тот находил решение: нужно было привязать плоскогубцы к одной веревке как груз, раскачать ее, а затем поймать и привязать к другой.
