Как Сталин Гитлера под «Монастырь» подвел - [65]

Мне доводилось встречаться с участниками Нюрнбергского процесса, слушать их рассказы.

И, конечно, вопрос: «Что чувствовали эти люди, погрузившие чуть ли не полмира в кровавый ужас», не мог меня не волновать. Я беседовал на эту тему, в частности, с американским прокурором Бенджамином Ференцем — он был обвинителем на так называемых «малых» Нюрнбергских процессах над нацистами. Первая наша встреча состоялась в Нюрнберге. Бенджамину Ференцу тогда исполнилось 90 лет. И вот что он мне сказал: «Во время процесса меня поразило отсутствие у подсудимых и намека на раскаяние, на сострадание к миллионам убитых и замученных людей… Этого я не забуду никогда».

Однако юрист, каким бы проницательным он ни был, наверное, не в состоянии проникнуть в потайные глубины души преступника. Это дело тех, в ком сочетается призвание и профессиональное умение, — психологов, психиатров и, конечно же, священников.

Бездуховное бездушие

В 2008 году в городе Сент-Луисе, штат Миссури, журналист отдела религии местной газеты Тим Таунсенд готовил материал для статьи о капелланах, которые помогали обрести себя в мирной жизни солдатам, вернувшимся из горячих точек домой. На небольшой выставке в лютеранской семинарии, посвященной истории военных капелланов США, он обратил внимание на странное письмо. Его подписали все руководители Третьего рейха! Геринг, Франк, Кальтенбруннер, Шпеер, Кейтель, Риббентроп…

Письмо было адресовано обычной американской домохозяйке Алме Гереке, жене пастора Генри Гереке, который был отправлен в Нюрнберг для участия в работе Международного военного трибунала, чтобы попытаться вернуть обвиняемых в лоно Церкви…

Когда за несколько лет до этого капеллан Гереке отправился добровольцем на войну, ему было за пятьдесят. Его сыновья Хэнк и Корки уже были на фронте. Вплоть до победы он работал в госпитале в Великобритании, помогая врачам и медсестрам больницы, а также раненым, прибывающим с европейского фронта на лечение. К концу войны его больничное отделение было переведено из Великобритании во Францию, а затем — в Германию, в Мюнхен — в разбитую снарядами больницу.

О Гереке услышал полковник, занимавшийся кадровыми вопросами для Международного военного трибунала. Он тут же пригласил его в Нюрнберг. Гереке — лютеранин, как и почти все заключенные. Имеет опыт служения в тюрьмах — работал с заключенными в Сент-Луисе. К тому же хорошо знает немецкий — его родители, оба родом из Германии, свободно изъяснялись по-немецки и разговаривали на этом языке дома.

Гереке предложили стать духовником нацистских преступников. Он имел право отказаться — к тому моменту он уже два года не видел семью. Он долго и усердно молился, прежде чем принять окончательное решение.

С одной стороны, он понимал, что это невероятная возможность служения, с другой — был сильно напуган перспективой встречи с этими людьми.

Да и люди ли они? Разве можно говорить о вере и Боге с чудовищами?

Разве могут рассчитывать на Спасение те, кто погубил миллионы душ?

Гереке хорошо помнил о том, как летом 1945 года посетил концентрационный лагерь Дахау… Он ездил в Дахау — просто чтобы побывать там, увидеть своими глазами, что произошло. Иногда говорил, что, когда дотронулся до стены в Дахау, на его руках появились пятна крови… Наверное, это скорее иносказательный образ, но он характерен для понимания настроения Гереке.

Но он все-таки принял свое назначение. Перед отъездом в Нюрнберг Гереке написал сыну: «Боюсь, меня будет тошнить от одного вида их лиц и их дыхания».

Ему предстояло встретиться с теми, кто был повинен в величайшей трагедии всего мира.

Как он может отпустить им столь чудовищные грехи? И тогда в чем все-таки заключается его миссия? Можно ли смотреть на этих чудовищ с божественной снисходительностью? Можно ли пытаться вернуть их в лоно Церкви?..

Таунсенд начал собственное расследование о миссии Гереке. Потом по его материалам написал интересную книгу, в которой под совершенно новым углом постарался показать внутренний мир оказавшихся под судом нацистских бонз. Он попытался заглянуть в их души. В 2016 году, во время съемок документального фильма о процессе, который мы снимали для российского телевидения, удалось с ним пообщаться. И под камеру он тогда рассказал много любопытного. В частности, оказалось, что в июне 1946-го года среди обвиняемых прошел слух, что жена вызывает Генри домой, ведь она не видела его почти три года… И они написали ей письмо, в котором просили Алму Гереке позволить ему остаться в Нюрнберге до вынесения приговора.

Пастор Генри Гереке, вернувшись домой, никогда публично не рассказывал о своей миссии в Нюрнберге. После казни преступников он и его ассистент, католический священник Сикстус О’Коннер, дали слово хранить молчание о событиях тех дней. И все же кое-что стало известно.

Гереке приехал в Нюрнберг за три недели до начала Трибунала. Заключенные могли вести лишь индивидуальные беседы со священником, т. е. встречались со священником по одному.

Первый шаг дался Гереке непросто.

Довольно долго он стоял перед камерой Рудольфа Гесса, ближайшего соратника Гитлера, его заместителя по партии и фактического соавтора «Майн кампф».