Как Сталин Гитлера под «Монастырь» подвел - [58]
Было решено не раздражать и не пугать европейцев непредсказуемым графом.
Канцлер Горчаков заверил царя, что и без Игнатьева сделает все, чтобы отстоять Сан-Стефанский договор. Но, к сожалению, он уже был очень старым, очень больным человеком. Горчаков смог участвовать только в начале заседания, куда его доставили в кресле. Больше он на переговорах не появлялся. Интересы России на них представлял граф Шувалов, который не знал в должной мере положения дел на Балканах и к тому же вовсе не желал ссориться с Европой, жестко отстаивая интересы России.
По итогам Берлинской конференции Болгарию расчленили на шесть частей. Только Северная Болгария стала самостоятельным княжеством с христианским правительством и своей армией. Южная часть, которая отныне даже называлась не Болгарией, а Восточной Румелией, оставалась под Турцией и управлялась губернатором. Македония возвращалась Османской империи. Границы Черногории были урезаны, а Австро-Венгрия оккупировала Боснию и Герцеговину.
Россия, победившая в войне, в дипломатическом противостоянии практически утратила все плоды своей победы. Горчаков написал отчет царю, в котором была такая фраза: «Берлинский трактат — самая черная страница в моей жизни». Прочитав ее, Александр II приписал: «И моей тоже».
Несмотря на то что Берлинский конгресс значительно урезал территорию Болгарии, каждый год 3 марта, 19 февраля по старому стилю, в день подписания Сан-Стефанского договора, болгары празднуют день Освобождения. И вспоминают графа Игнатьева, стоявшего за ним.
После Берлинского конгресса дипломатическая карьера Игнатьева закончилась. Нельзя сказать, что по его воле.
В 1879 году он был назначен генерал-губернатором Нижнего Новгорода. В марте 1881 года, после вступления на престол Александра III, Игнатьев получил назначение на должность министра государственных имуществ. Новый император Александр III радикально менял внешнюю и внутреннюю политику страны. Новый царь был основательным, консервативным человеком, не любившим риск и авантюры. При нем Россия не воевала. Царь предпочитал не прорывный, а стабильный, консервативный, но уверенный и непреклонный ход вперед. Не рывок, а этакую державную поступь. Игнатьев же был человеком совершенно другого психологического склада. Графу было всего 46 лет — энергичный, опытный, полный идей, он, будучи министром внутренних дел России, продолжал использовать методы разведки даже для решения внутриполитических проблем. Так, он разработал оригинальную разведывательную операцию, которую «отец анархизма» князь Петр Алексеевич Кропоткин подробно описал в своей книге «Записки революционера».
По его свидетельству, Игнатьев в целях предотвращения возможного цареубийства организовал в Женеве специальный эмигрантский печатный орган, выступавший против индивидуального террора и насилия. Цель издания заключалась в том, чтобы расколоть ряды заговорщиков против царя и изолировать радикальные элементы. Игнатьев специально засылал в Швейцарию своих агентов, чтобы те при личных встречах с потенциальными террористами убеждали своих собеседников в необходимости отказаться от радикальных методов политической борьбы и вести ее в «легальных и допустимых рамках».
Как утверждал Кропоткин, Игнатьев даже обещал, что правительство не будет прибегать к казням террористов, что осужденного Чернышевского выпустят из тюрьмы и будет назначена государственная комиссия для пересмотра положения всех сосланных в Сибирь, если прекратится террор. По словам Кропоткина, этот «компромисс сработал на какое-то время».
В 1882 году Николай Павлович Игнатьев получил отставку с сохранением звания члена Государственного совета. Он оказался значимее, сильнее и просто живее наступившей эпохи, в которой места для приложения его талантов не нашлось. У него не сложились отношения с Александром III. Император перед отставкой побеседовал с ним лишь 15 минут, после чего прислал собственноручную записку: «Взвесив нашу утреннюю беседу, я пришел к убеждению, что вместе мы служить России не можем. Александр».
После отставки Игнатьев принимал участие в работе Петербургского Славянского благотворительного общества и Русского географического общества. В конце жизни Игнатьев с его неугомонным характером занялся «фантастическими» финансовыми авантюрами. Владея сорока имениями, которые были разбросаны по всей России, Игнатьев кончил жизнь полунищим. Управляющие этими имениями его нещадно обманывали. Он оказался единственным членом Государственного совета, на жалованье которого был наложен арест.
Как-то он написал архимандриту Антонину Капустину: «Мне пришлось немало перетерпеть на своем веку и вынести на своих плечах, борьбу тяжкую с невежеством, завистью, ложью, клеветою, преступным легкомыслием, интригами всякого рода и тому подобное. Претерпевший до конца — спасен будет».
Граф Николай Павлович Игнатьев скончался в 1908 году в Петербурге. А нам бы следовало не забывать, что это был редкий человек, без усилий и смелости которого иначе выглядела бы карта не только России, но и Европы.
