Как создавались жития святых - [3]
Герои-святые в эллинских культах
В греко-римском мире, на почве которого выросло христианство, культ предков в историческую эпоху принял характер культа героя. В нем первоначально нашла свое отражение и оправдание власть аристократов и феодалов-завоевателей. В дальнейшем он видоизменился в соответствии с изменением общественных отношений.
Понятие о герое в греческом культе не было строго ограничено. В поэмах Гомера словом «герой» обозначается вождь племени, знатный и вообще свободный человек. Позднее этот термин, применяемый исключительно для обозначения обожествленного после смерти человека, не получил в эллинском богословии точного определения. Практически герои занимают место богов. Эллины, а позднее римляне клянутся именем богов, но чаще — именем героев: Геракла, Поллукса или обожествленного императора. В свидетели договоров призывают богов и местных героев. Историк Геродот (V в.) обычно объясняет победы над врагами покровительством богов и героев.
Герои — те же боги, но рангом пониже. Павзаний (X. 31. II) говорит по поводу элевсинских мистерий: «Древние считали элевсинские мистерии настолько же выше других религиозных церемоний, насколько боги стоят впереди героев». Их функции более ограниченны, район их действия уже, их покровительство распространяется лишь на относительно небольшой круг почитателей, группирующихся вокруг могилы героя.
Но культ героев значительно отличается от культа высших богов. Герою тоже приносятся жертвы, как и богам, но жертвенные животные выбираются особые, обязательно черной масти; жертва приносится не днем, а под вечер и не на высоком алтаре, а над самой землей, на эсхаре, чтобы кровь стекала в землю; при заклании животного голову его наклоняют вниз, к земле, а не поднимают к небу, вверх; тушу его сжигают, есть ее возбраняется; самое жертвоприношение героям обозначается другим термином, чем жертвоприношение богам.
Все эти черты культа героев свидетельствуют, что ом является дальнейшим развитием культа мертвых и представляет собой культ первопредков. Когда устраивается ритуальное угощение героя, совместная трапеза с ним, выставляется обычная вареная пища.
С культом героев были связаны и знаменитые общегреческие игры-состязания — олимпийские, немейские, истмийские; будучи первоначально воспроизведением похоронных игр и состязаний, олимпиады впоследствии получили иное обоснование: когда интересы выросшей торговли объединили мелкие греческие племена в более или менее длительные государственные объединения, общенациональные игры стали символом и выражением национального самосознания эллинов и эмблемой демократии, сглаживавшей классовые и национальные противоречия.
Поэтому надо признать, что греческие герои — не потерявшие свое величие боги, а духи предков, поднявшиеся до ранга божества. Само слово «герой» показывает, что речь идет о предках, которым, естественно, присвоено древнее обозначение почтенного человека.
Отсюда понятно, что герой и его культ связаны с могилой героя. Если культ героя присваивается каким-либо новым городом, то туда обязательно переносятся его мощи. Из многочисленных легенд о перенесении мощей героев особенно характерна для их культа легенда, приведенная у Геродота (I. 67–68): «В прежних войнах с тегеянами лакедемоняне всегда терпели поражения, но во время Креза и в царствование Александрита и Аристона в Лакедемонии спартанцы приобрели перевес над тегеянами. Случилось это так: постоянно терпя поражения от тегеян, лакедемоняне послали в Дельфы спросить, к какому божеству следует им обратиться с молитвами, чтобы победить тегеян. В ответ на это пифия велела добыть кости Ореста, сына Агамемнона. Так как они не могли найти могилы Ореста, то послали снова вопросить божество, где находится прах Ореста. Вопрошателям пифия отвечала следующее: «Там, в Аркадии, на ровной земле, где находится Тегея, дуют два ветра, возбуждаемые сильным давлением, удар и обратный удар, и беда лежит на беде, там дающая жизнь земля содержит в себе Агамемнонова сына; его ты возьмешь с собою и будешь покорителем Тегеи». Но и после ответа оракула лакедемоняне столь же мало знали, где покоится прах Ореста, как и раньше, несмотря на все старания открыть его. Наконец открыл его Лиха-спартанец …благодаря случайности и собственной сообразительности. В пору мирных отношений с тегеянами он зашел в кузницу, смотрел, как куют там железо, и удивлялся работе. Кузнец заметил его изумление …и сказал: «Если ты, лаконец, удивляешься обработке железа, то тем больше было бы твое изумление, если бы ты увидел то, что я видел. Собираясь сделать колодезь в своем дворе, я стал копать и при этом наткнулся на гроб в семьсот локтей. Не допуская чтобы когда-либо были люди больше теперешних, я открыл гроб и нашел, что покойник точно такой же длины, как и гроб. Измеривши, я снова засыпал гроб землей…» Слушатель вник в рассказ и заключил, что согласно изречению оракула это и есть Орест: два раздувательных меха кузнеца были ветры, наковальня и молот — удар и обратный удар, железо, которое куют, — беда на беде лежащая, ибо, рассуждал он, железо открыто на беду человеку. С такой догадкой Лиха явился в Спарту и рассказал все лакедемонянам… Позже Лиха убедил кузнеца сдать ему двор в наем. Поселившись там, он разрыл могилу, собрал кости покойника и с ними удалился обратно в Спарту. С этого времени в каждом столкновении лакедемоняне оказывались гораздо сильнее тегеян и покорили себе большую часть Пелопоннеса».
