Как сделать, чтобы ребенок учился с удовольствием? Японские ответы на неразрешимые вопросы - [24]
Если в небольшом эксперименте доказана низкая эффективность, то от идеи отказываются сразу. Так удается избежать лишних трат налоговых средств.
Использование сравнительных экспериментов в США стало повсеместным не только потому, что они занимают высокое положение в иерархии доказательств. Одна из причин – с их помощью легко объяснить оценку. Когда мы говорим об эффективности образовательной политики, используя сложные методы оценки, для большинства людей это непонятно. Даже среди депутатов и чиновников мало кто понимает сложные эконометрические методы. Именно сложность мешает внедрению результатов исследований экономистов в образование.
Сравнительные эксперименты со случайной выборкой очень просты. Для объяснения результатов достаточно увидеть разницу между средними значениями двух групп (схема 43).
Проблемы сравнительных экспериментов
К сожалению, нельзя сказать, что сравнительные эксперименты всегда позволяют выбрать идеальные меры для образовательной политики. О технических проблемах таких экспериментов пишет в газете «Нихон Кэйдзай симбун» (от 5 декабря 2011 года) профессор Токийского университета, специалист по экономике развития Ясуюки Савада.
Первая проблема – ученики и школы, выбранные для проведения экспериментов, могут непредсказуемо реагировать на внедряемые меры. Например, в Кении выясняли, влияет ли школьное питание на посещение занятий и успеваемость. В экспериментальной группе детей кормили бесплатно, в контрольной этого не было. В результате некоторые родители стали переводить детей в школу, где была экспериментальная группа, чтобы получать питание. В такой ситуации невозможно избежать смещения отбора.
Сравнительные исследования – самое мощное оружие экономистов.
Кроме того, существует проблема внешней валидности – результаты сравнительных тестов, полученные в одной стране, не всегда применимы к другой. Еще одна сложность – возникновение общего равновесия, когда эксперимент в малых масштабах подтверждает эффективность, а при большем количестве участников эффект становится менее выраженным.
Например, эксперимент в одном регионе показал, что норма прибыли обучения в университете очень высока. Правительство начинает прилагать усилия, чтобы увеличить количество абитуриентов. Но оказывается, норма прибыли была высокой из-за того, что вузы выпускали мало специалистов и на них был большой спрос. Как только количество выпускников вузов на рынке труда вырастает, их заработная плата понижается и норма прибыли падает.
И наконец, даже когда мы выявляем причинно-следственный эффект от какой-то меры, остается непонятным механизм: почему это происходит? Механизм на экономическом языке называется внутренней структурой. Считается, что, когда неясна внутренняя структура, возникает проблема внешней валидности, или эффект общего равновесия. Тогда экономисты ищут новые пути, которые позволят выявить внутреннюю структуру.
Если в небольшом эксперименте доказана низкая эффективность, то от идеи отказываются сразу. Так удается избежать лишних трат налоговых средств.
Корреспондент газеты Financial Times Тим Харфорд пишет об этической стороне сравнительных исследований: «В мире порой происходит то, что пугает даже специалистов. Когда некое вмешательство может оказать огромное влияние на людей, самое неэтичное – отказаться от сравнительных экспериментов» (Financial Times, 25 апреля 2014 года).
Сравнительные исследования – самое мощное оружие экономистов для выявления эффективности тех или иных мер в образовательной политике. Если полученные данные реализовать на практике, это несомненно сослужит огромную службу детям, их родителям и всем гражданам, на налоги которых существует система образования.
В заключение
Несколько лет назад на мою лекцию пришла мама с маленьким ребенком. Она сказала:
«Хорошо, что я послушала вас, пока у меня малыш. Не представляю, сколько ошибок я бы наделала, если бы этого не узнала».
Как я уже говорила, у меня нет своих детей. Я и не подозревала, что знания по экономике образования на практике пригодятся родителям.
В тот момент я как ученый стояла на распутье. Для исследований в области экономики образования нужны данные, много данных. Я обращалась за сотрудничеством в местные органы власти, в комитеты по образованию, но обычно получала отказ, а то и острую критику.
«Ваши исследования будут доказывать, что нужно подкупать детей деньгами и подарками?»
«Образование нельзя измерить цифрами. Это высокомерный подход экономиста, который ничего не смыслит в педагогике».
Я читала статьи иностранных коллег и только вздыхала. Зарубежные данные в области образования по сравнению с Японией отличаются объемом и полнотой. Общество там более открыто, существует понимание необходимости исследований. Поэтому сами исследования на порядок выше уровнем и вносят вклад в образовательную политику.
Но неожиданный отзыв мамы маленького ребенка придал мне сил. Я поняла, что обязана донести до окружающих идею о пользе научного анализа образования для родителей, детей и всего общества.
Я начала рассказывать об исследованиях на разных мероприятиях и в СМИ и получила такую положительную реакцию, какой сама не ожидала. Многие органы власти, комитеты по образованию, школы, внешкольные учреждения, фонды стали предлагать мне совместные исследования.
