Как разбудить в себе Шекспира - [58]
ОКСАНА. Он служил вообще-то. Он офицер. Полковник.
САША (робко). Я офицер.
КАТЯ (передразнивает). Офицер. Вас там все унижали.
САША. Где?
КАТЯ. Да везде. Начальство. Никому вы не нужны.
САША. Зато теперь не унижают.
КАТЯ. Ну и…
Не находит злых слов.
САША. Что?! Что?!
КАТЯ. Молчи. Умер – молчи уже.
САША. Молчу. Замолчал уже. Все.
Нереальный, приснившийся диалог мы встречаем и в пьесе Дмитрия Богославского «Тихий шорох уходящих шагов». Герой хочет узнать у умершего отца, любил ли тот его. Но «отец» не отвечает на вопрос, прячется за хозяйственными указаниями, а потом укладывает сына спать и накрывает его одеялом – и в этом действии есть ответ.
ДМИТРИЧ. Колодец почистить нужно, запустил ты его совсем.
АЛЕКСАНДР. Да я как-то…
ДМИТРИЧ. Говорю – почистить нужно, значит, возьми да почисти, знаешь как?
АЛЕКСАНДР. Знаю, ты же и учил.
ДМИТРИЧ. Значит не зря я жил.
Дмитрич смотрит на сына, ухмыляется.
ДМИТРИЧ. Да ладно тебе, два часа времени потратить, чего насупился?
АЛЕКСАНДР. Да я не от этого.
ДМИТРИЧ. А чего тогда?
АЛЕКСАНДР. Я спросить хочу.
ДМИТРИЧ. Спрашивай, а я расскажу. Берешь лестницу, лопатку, ведро, щетку железную.
АЛЕКСАНДР. Да я не об этом. Ты меня любил?
ДМИТРИЧ. От чудак-человек. Воду всю вычерпываешь и пошел щеткой по стенкам. Особенно где верхний слой воды, там самая грязь на стенках.
АЛЕКСАНДР. Ты меня любил?
ДМИТРИЧ. А на дне самая муть – ил, листики всякие, мусор, в общем. Лопаткой в ведро аккуратно собрал, прямо до родной чистой земли.
АЛЕКСАНДР. Если надо, то и земли немного снять, знаю. Ты меня любил?
ДМИТРИЧ. Да, а если надо, то и земли немного снять, пару сантиметров, чище будет.
АЛЕКСАНДР. Ты меня любил?!
ДМИТРИЧ. Не ори на отца! Ишь ты, пасть он будет разевать!
Диалог может одновременно быть и реальным, и нереальным, и в случае нереального (а мы достоверно так и не знаем, какой он) он содержит подтекст душевных терзаний героя, его чувства вины, страха накануне совращения. Гумберт, накормив Лолиту снотворным, бродит по гостинице и встречает на выходе странного господина, который мог оказаться Куильти. Господин обращается к Гумберту:
– Как же ты ее достал?
– Простите?
– Говорю: дождь перестал.
– Да, кажется.
– Я где-то видал эту девочку.
– Она моя дочь.
– Врешь – не дочь.
– Простите?
– Я говорю: роскошная ночь. Где ее мать?
– Умерла.
– Вот оно что. Жаль. Скажите, почему бы нам не пообедать завтра втроем? К тому времени вся эта сволочь разъедется.
– Я с ней тоже уеду. Спокойной ночи.
– Жаль. Я здорово пьян. Спокойной ночи. Этой вашей девочке нужно много сна. Сон – роза, как говорят в Персии. Хотите папиросу?
– Спасибо, сейчас не хочу.
В пьесе Анастасии Букреевой «Ганди молчал по субботам» у 16-летнего Мота разводятся родители. И Мот выражает свое отношение к этому тем, что приводит домой бездомную сумасшедшую, – подтекст содержит протест Мота, его гнев на родителей. Дедушку вся эта ситуация подталкивает к безумию и побегу. В диалогах, которые ведут члены семьи, поселяется асимметрия:
ПАПА. Лучше я скажу это сейчас. Я ухожу.
МОТ. Мама, я хочу бутерброд с селедочным маслом. Сделай, пожалуйста.
МАМА. Сегодня пельмени.
МОТ. Дедушка встал и демонстративно вышел.
Дедушка уходит.
МОТ. Сестры не было дома. Иначе бы она тоже ушла. Наверное. Карамелька ничего не поняла и ждала, когда папа даст ей свой пельмень. Но папа не давал. Он вообще ничего не съел в тот вечер.
Дедушка входит в комнату в старой военной форме.
МОТ. Деда, ты куда собрался?
ДЕДУШКА. На войну.
МОТ. Дед, на какую войну?
ДЕДУШКА. Буду защищать братьев-славян от фашистов.
МОТ. Мам, останови его.
МАМА. У нас нет селедочного масла. У нас только пельмени, сынок.
МОТ. Такой был дурацкий день.
В пьесе Оливии Дефо «Гробница малыша Тутанхамона» подросток Атланта накануне самоубийства закрашивает себя черным маркером и выливает на рисунки матери чернила, уничтожив всю ее работу за три месяца. Закрашивание маркером и тушью служит тут предвестником небытия, смерти Атланты. И ее мама Джейн бросается перерисовывать все, игнорируя похороны – так она переживает горе. Джейн отрицает реальность, уходит в мир комикса, в котором начинают происходить страшные вещи. Подтекст, выраженный в действии, и мир комикса, рассказывающий о горе потери, – вот примеры подтекста, использованного автором.
В сериале «Kidding» происходит продолжение ситуации с изменой Скотта. Ночью, перед сном, он решает признаться Дейдре в своей гомосексуальности. Но ему страшно признаться. И Дейдре страшно, что он признается, потому что тогда изменится все, и может произойти развод, а она боится этого больше всего, потому что сама в детстве пережила развод своих родителей. Она боится сделать несчастной их дочь – и в финальной реплике призывает Скотта последовать ее примеру и выполнять обязанности отца.
СКОТТ. Мне плохо.
ДЕЙДРА. Дыши в другую сторону, не собираюсь спать на раскладушке.
СКОТТ. Мне плохо, Диди, и не знаю, что со мной не так. Мне нужно… боже, я представляю этот разговор с 13 лет и теперь не знаю, как начать. Но… слово, которое описывает меня уже давно… замешательство. Я почти ничего не сказал, а уже чувствую катарсис… Открыть то, что я пытаюсь сказать, дорогая. В самой глубине себя я всегда… всегда…
В 1831 году состоялась первая публикация статьи Н. В. Гоголя «Несколько мыслей о преподавании детям географии». Поднятая в ней тема много значила для автора «Мертвых душ» – известно, что он задумывал написать целую книгу о географии России. Подробные географические описания, выдержанные в духе научных трудов первой половины XIX века, встречаются и в художественных произведениях Гоголя. Именно на годы жизни писателя пришлось зарождение географии как науки, причем она подпитывалась идеями немецкого романтизма, а ее методология строилась по образцам художественного пейзажа.
Как наследие русского символизма отразилось в поэтике Мандельштама? Как он сам прописывал и переписывал свои отношения с ним? Как эволюционировало отношение Мандельштама к Александру Блоку? Американский славист Стюарт Голдберг анализирует стихи Мандельштама, их интонацию и прагматику, контексты и интертексты, а также, отталкиваясь от знаменитой концепции Гарольда Блума о страхе влияния, исследует напряженные отношения поэта с символизмом и одним из его мощнейших поэтических голосов — Александром Блоком. Автор уделяет особое внимание процессу преодоления Мандельштамом символистской поэтики, нашедшему выражение в своеобразной игре с амбивалентной иронией.
В книге, посвященной теме взаимоотношений Антона Чехова с евреями, его биография впервые представлена в контексте русско-еврейских культурных связей второй половины XIX — начала ХХ в. Показано, что писатель, как никто другой из классиков русской литературы XIX в., с ранних лет находился в еврейском окружении. При этом его позиция в отношении активного участия евреев в русской культурно-общественной жизни носила сложный, изменчивый характер. Тем не менее, Чехов всегда дистанцировался от любых публичных проявлений ксенофобии, в т. ч.
Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.
Книга доктора филологических наук профессора И. К. Кузьмичева представляет собой опыт разностороннего изучения знаменитого произведения М. Горького — пьесы «На дне», более ста лет вызывающего споры у нас в стране и за рубежом. Автор стремится проследить судьбу пьесы в жизни, на сцене и в критике на протяжении всей её истории, начиная с 1902 года, а также ответить на вопрос, в чем её актуальность для нашего времени.
«Лишний человек», «луч света в темном царстве», «среда заела», «декабристы разбудили Герцена»… Унылые литературные штампы. Многие из нас оставили знакомство с русской классикой в школьных годах – натянутое, неприятное и прохладное знакомство. Взрослые возвращаются к произведениям школьной программы лишь через много лет. И удивляются, и радуются, и влюбляются в то, что когда-то казалось невыносимой, неимоверной ерундой.Перед вами – история человека, который намного счастливее нас. Американка Элиф Батуман не ходила в русскую школу – она сама взялась за нашу классику и постепенно поняла, что обрела смысл жизни.
«Юмор можно препарировать, как лягушку, но она умирает в процессе (…) В юморе не получится долго ковыряться. Он с легкостью ускользает от вас». Элвин Брукс Уайт Автор этой книги Майк Сакс не пытается «разделать» комедию «до смерти», словно несчастную лягушку. Нет, он лишь осторожно проходится по всем ее составляющим, уважая это хрупкое искусство. Здесь вы найдете 15 эксклюзивных интервью с лучшими представителями индустрии. Свои истории и секреты раскрывают создатели проектов «Офис», «Парки и зоны отдыха», «Монти Пайтон», «Субботним вечером в прямом эфире», «Новенькая», «Нью-Йоркер» и т.д.
Студия Pixar известна на весь мир своим умением рассказывать истории. Каждый из нас переживал за маленькую девочку, попавшую в настоящую Корпорацию монстров; за юного Молнию Маккуина, мечтающего стать легендой гоночного спорта; за робота ВАЛЛ-И, готового пожертвовать собой ради спасения любимой; и, конечно, за шерифа Вуди и Базза Лайтера, которые уже много лет учат детей умению дружить. Эта книга – сборник секретов повествования работников студии, основанных на вышеупомянутых мультфильмах. Каждая глава раскрывает один из аспектов сторителлинга, которые будут полезны всем, кто хочет рассказывать свои истории.
Каждый человек – как книга, каждый человек – целая история. Наши воспоминания, наши страхи и эмоции – все это может послужить хорошим сюжетом для произведения, способного изменить нас самих. Социолог, педагог и беллетрист Джессика Лоури расскажет, как принять свой негативный и позитивный опыт, создать свою актуальную и цепляющую книгу и изменить жизнь к лучшему.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.
«Уолтер – первооткрыватель, каким я хотел бы стать, и человек, к которому нужно внимательно прислушиваться и которым нужно наслаждаться». Фрэнсис Форд Коппола, режиссер Впервые на русском языке! У вас в руках книга-легенда, входящая в золотой фонд литературы о кинематографе. Ее автор Уолтер Мёрч – прославленный мэтр Голливуда, опытнейший режиссер монтажа и блестящий рассказчик. Он работал над такими культовыми фильмами, как «Крестный отец», «Апокалипсис сегодня», «Английский пациент», является обладателем «Золотой пальмовой ветви» на Каннском фестивале и трех «Оскаров». Эта книга – лучшее пособие по монтажу, которая будет интересна не только профессиональным читателям, но и всем, кто увлекается миром кино и хочет в нем разбираться: вас ждет немало открытий! Специально для этого издания Уолтер Мёрч обновил и дописал некоторые главы, а также составил предисловие для своих русских читателей.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.