Как работают над сценарием в Южной Калифорнии - [141]

Шрифт
Интервал

Скрытая ирония

С начала и до конца фильм изобилует примерами драматической (скрытой) иронии. С первой же сцены мы знаем, чего Галя добивается от Жени, хотя сам он этого не понимает. В финале его друзья принимают Надю за Галю — дивная реприза сцены, в которой ее подруги решают, что Женя — это Ипполит, и мы вновь оказываемся осведомленней героев. Между этими сценами встречается масса случаев применения скрытой иронии: длинные и очень впечатляющие сцены, построенные на том, что зрителю известно то, чего не знает кто-то из героев. Так, например, в сцене, где Надя убеждает Женю, что это ее квартира, драматическая ирония является основным приемом. Когда в квартире впервые появляется Ипполит, Женя прячется в соседней комнате, но Надин ухажер пока находится в неведении. Когда Женя крадет Надино фото, она не знает об этом до тех пор, пока не возвращается со снимком Ипполита, а Женя не отбирает его и не рвет на клочки. Но, перед тем как уйти из ее квартиры, Женя признается в краже фотокарточки, что показывает, насколько он изменился как личность. Таким образом, примеров применения иронии в картине множество, и разнообразны пути, которыми герои узнают правду. Подруги Нади, однако же, правды не узнают вовсе — тем более разительно контрастирует со сценой встречи с подругами финал, когда Женя признается во всем друзьям и матери.

Подготовка и последствия

Интересная взаимосвязь наблюдается между вступительными сценами и примерами подготовки и финала. Имеются сцены на улице, единственная цель которых — помочь в подготовке или в восприятии важных драматических поворотов сюжета. После того как Надя выставляет за дверь Женю и Ипполита, следует блестящая сцена, когда показывают зимнюю стужу, метель и двор огромного безмолвного многоквартирного дома, сперва разделивший, а потом вновь объединивший обоих мужчин. Между ними происходит небольшая драматичная сцена, в ходе которой они наперегонки спешат обратно в квартиру Нади. Сцена, когда автомобиль пьяного Ипполита, виляя, едет по ледяной дороге, — демонстрирует его разочарование и гнев из-за ситуации с Надей. Прекрасный пример не только подготовки, но и некой «руки судьбы» — сцена, когда Женя, оставшись без копейки денег и не представляя, что делать дальше, топчется на улице, чтобы согреться. В кульминационный момент сцены порывом ветра открывается дверь, маня его зайти в подъезд.

И среди сцен в квартире существует множество примеров подготовки и финала. Всякий раз, когда звонит дверной звонок, это готовит героев и нас к тому, что сейчас что-то изменится. И каждый раз, когда Ипполит в негодовании хлопает дверью или Женина эскапада заставляет подруг Нади ретироваться, наступает момент, перетекающий в следующую сцену. Весь финал первой серии изобилует подготовками и решениями. Теперь, когда между Надей и Женей заключается что-то вроде договора, они мирно отправляются на кухню, и там происходит драматичная сцена объяснения, которая в свою очередь ведет к сцене, когда герои включают музыку. И это — подготовка к следующей сцене, в которой они танцуют и смеются. Моменты, когда герои подшучивают друг над другом, потешаясь над абсурдной ситуацией, в которой оказались, и есть длинное завершение всей первой серии. Но тут снова раздается звонок в дверь. Мы уже знаем, что после него непременно появится кто-нибудь, кто обязательно вмешается в происходящее между главными героями. Это и есть сцена подготовки, но на сей раз к событиям, которые произойдут в следующей серии.

Закладка и ее использование

С момента, когда Павлик появляется на пороге Жениной квартиры и разговаривает с его матерью, мы знаем, что этой ночью он летит в Ленинград. Эту же закладку мы слышим и в бане, но, разумеется, реализация ее происходит, когда все едут в аэропорт и совершают роковую ошибку. Прекрасно сделана закладка о том, что адрес Жениной квартиры полностью совпадает с адресом Надиной квартиры. Притом используется она дважды — во второй раз тогда, когда она приезжает к нему в Москву. Закладка — ее телефонный номер. Он использует ее, когда пытается звонить из аэропорта. Отличная закладка — снимки. Первой отворачивает фотографию Ипполита Надя, чтобы пришедшие с визитом подруги ни о чем не догадались, потом этот снимок поворачивают лицом, снова отворачивают, прячут, выбрасывают из окна, находят и подбирают и, наконец, рвут в клочья. Новая электробритва, подарок Ипполиту, также является закладкой, — ее использует Женя, чтобы укрепить свои позиции в глазах Нади. Даже тонкие подошвы ботинок Ипполита — тоже закладка, которая используется впоследствии. Телефон, дверь и лифт представляют особенный интерес. Когда небольшие детали и незначительные ситуации используются в духе Эрнста Любича, неоднократно повторяясь в различных вариациях, они могут стать прекрасными комическими элементами сюжета и блестящими примерами закладки. Такой закладкой становится ожидание звонка от Гали, а неожиданный звонок Ипполита комически обыгрывается и являет собой использование закладки. Каждый последующий телефонный звонок: трудности со связью, на линии оказывается тот, кого не ждали, — отличное использование закладки. То же самое и с дверным звонком — всякий раз, когда кто-то звонит, происходит перемена в жизни героев. Каждый стук и звонок раздаются неожиданно, и мы вместе с Надей и Женей, по мере того как они все больше и больше симпатизируют друг другу, ждем (и пугаемся) этого стука. Крошечный лифт становится местом комической ситуации — отличная форма закладки. Сначала туда еле-еле протискивается огромный пес, потом Женя и Ипполит, отпихивая друг друга, стремятся попасть туда и выбраться оттуда первыми, и им же приходится надевать пальто в тесном помещении. Так нам наглядно демонстрируются их соперничество и растущая антипатия друг к другу.


Рекомендуем почитать
Коды комического в сказках Стругацких 'Понедельник начинается в субботу' и 'Сказка о Тройке'

Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.


«На дне» М. Горького

Книга доктора филологических наук профессора И. К. Кузьмичева представляет собой опыт разностороннего изучения знаменитого произведения М. Горького — пьесы «На дне», более ста лет вызывающего споры у нас в стране и за рубежом. Автор стремится проследить судьбу пьесы в жизни, на сцене и в критике на протяжении всей её истории, начиная с 1902 года, а также ответить на вопрос, в чем её актуальность для нашего времени.


Словенская литература

Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.


«Сказание» инока Парфения в литературном контексте XIX века

«Сказание» афонского инока Парфения о своих странствиях по Востоку и России оставило глубокий след в русской художественной культуре благодаря не только резко выделявшемуся на общем фоне лексико-семантическому своеобразию повествования, но и облагораживающему воздействию на души читателей, в особенности интеллигенции. Аполлон Григорьев утверждал, что «вся серьезно читающая Русь, от мала до велика, прочла ее, эту гениальную, талантливую и вместе простую книгу, — не мало может быть нравственных переворотов, но, уж, во всяком случае, не мало нравственных потрясений совершила она, эта простая, беспритязательная, вовсе ни на что не бившая исповедь глубокой внутренней жизни».В настоящем исследовании впервые сделана попытка выявить и проанализировать масштаб воздействия, которое оказало «Сказание» на русскую литературу и русскую духовную культуру второй половины XIX в.


Сто русских литераторов. Том третий

Появлению статьи 1845 г. предшествовала краткая заметка В.Г. Белинского в отделе библиографии кн. 8 «Отечественных записок» о выходе т. III издания. В ней между прочим говорилось: «Какая книга! Толстая, увесистая, с портретами, с картинками, пятнадцать стихотворений, восемь статей в прозе, огромная драма в стихах! О такой книге – или надо говорить все, или не надо ничего говорить». Далее давалась следующая ироническая характеристика тома: «Эта книга так наивно, так добродушно, сама того не зная, выражает собою русскую литературу, впрочем не совсем современную, а особливо русскую книжную торговлю».


Вещунья, свидетельница, плакальщица

Приведено по изданию: Родина № 5, 1989, C.42–44.