Как появилась Библия - [5]
Через откровение пророки узнают от Бога то, чего сам по себе не может знать ни один человек. Постижение Божьих тайн нисходит к людям во сне или во время «видения». Как «видение» так и латинское «визион» этимологически родственны глаголу «видеть», означая также и сверхъестественное «видение» — такое, при котором пророк пребывает в ином состоянии, в иной реальности.
«И сказал: слушайте слова Мои: если бывает у вас пророк Господень, то Я открываюсь ему в видении, во сне говорю с ним» (Числа 12:6).
Посредством откровения Бог являет Свою истину, а через инспирацию Он дает призванным способность вразумительно ее записать. Тем не менее, не все пророки, получившие откровения, писали библейские книги (например, Илья, Елисей). И наоборот — в Библии есть произведения мужей, не переживших непосредственных откровений, но бывших боговдохновенными, как, например, врач Лука, оставивший нам Евангелие от Луки и Деяния апостолов. Луке довелось многое узнать от апостолов и пережить самому. При записывании текста им руководил Дух Божий. Также не имели «видений», но были очевидцами деяний Иисуса, евангелисты Матфей и Марк.
Среди христиан, к сожалению, по поводу «инспирации» бытуют весьма различные представления. Апологеты одной точки зрения полагают, что «озаренный» человек способен лишь отчасти участвовать в написании Библии. Другие же отстаивают теорию «дословной инспирации», по которой каждое слово Библии записано в подлиннике так, как оно внушено Богом.
Когда Дух Божий вдохновлял пророков и апостолов на написание книг, то Он отнюдь не превращал их в лишенный воли инструмент и не диктовал им слово за словом.
«Писатели Библии были именно писателями Бога, а не Его пером… Не слова Библии инспирированы, а мужи, которые составляли ее. Инспирация проявляется не в словах или выражениях человека, а в самом человеке, наполненном мыслями под влиянием Святого Духа» (Е. Уайт).
При написании Библии Бог и человек действовали совместно. Дух Божий управлял духом пишущих, но не их пером. Ведь и общее построение любой библейской книги, и ее стиль, и словарный запас всегда позволяют распознать характерные особенности пишущего, его личность. Они могут проявиться даже в каком-нибудь недостатке сочинителя, например, в растянутой, затрудняющей восприятие манере повествования.
Библия написана не на каком-то божественном, «надчеловеческом» языке. Передавая то, что поручил им Бог, ее писали люди, неизбежно сохраняя своеобразие своего стиля. Было бы дерзостью упрекать Бога в нежелании довести до нас Свое Слово проще, понятнее и нагляднее, чем сделали это вдохновленные Им.
Инспирация — это не только доктринальная тема. Верующий читатель сам может убедиться, что мысли, содержащиеся в Библии, вдохновлены Духом Божьим! Ему дарована возможность обратиться в молитве к подлинному Автору, к Самому Богу. Просто Дух Божий обращается к нам через записанное слово.
КАК ИИСУС ОТНОСИЛСЯ К БИБЛИИ?
Для христиан Иисус Христос — бесспорный авторитет во всех вопросах — как религиозных, так и житейских. Но как Он Сам относился к Библии, которая в Его время состояла из одних Писаний Ветхого Завета?
Иисус жил, учил и защищался, ссылаясь на Библию. Он, который всегда оставался независимым от мнения других, постоянно и с особым уважением говорил о том, что записали люди в Священных Писаниях. Для Него это было Слово Бога, внушенное Святым Духом.
Так, например, Иисус, цитируя стих одного из Псалмов Давида, сказал: «Ибо сам Давид сказал Духом Святым…» (Марк 12:36). Или в другой раз: «А о воскресении мертвых не читали ли вы реченного вам Богом…» (Матфей 22:31). И затем он привел место из «Исхода» — второй книги Моисея.
Иисус обличал богословов — Своих современников в незнании ни «Писаний, ни силы Божьей» (Матфей 22:29), убеждая, что «Писаниям пророков» надлежит исполниться (Матфей 26:56; Иоанн 13:18), именно потому, что речь в них идет не о человеческом слове, а о Слове Бога.
По высказываниям, принадлежащим лично Иисусу, Писание свидетельствует о Нем, Избавителе, и поэтому оно может привести читающего к вечной жизни: «Исследуйте Писания, ибо вы думаете через них иметь жизнь вечную; а они свидетельствуют о Мне» (Иоанн 5:39).
Тот факт, что сочинители, жившие в разное время, единодушно предсказывают пришествие Христа, убедительнейшим образом, доказывает Божественное происхождение Библии. Это замечает и апостол Петр: «Ибо никогда пророчество не было произносимо по воле человеческой, но изрекали его святые Божий человеки, будучи движимы Духом Святым» (2-Петра 1:21).
Поэтому мы вместе со Христом и апостолами исповедуем то, что через слово Библии говорит нам Святой Дух (Евреям 3:7).
БИБЛИЯ — ПЕРВАЯ НАСТОЯЩАЯ КНИГА
МОГ ЛИ ПИСАТЬ МОИСЕЙ?
Бог повелевает Моисею записать то, что Он говорил ему… (Исход 34:27).
Первые же богословы поставили под сомнение сам факт, была ли во время Моисея письменность. Однако с появлением и развитием археологии — науки о прошлом нашей планеты, чередой последовали сенсационные открытия в ходе раскопок. В развалинах дворцов и городов, в найденных статуях, картинах, надписях восстанавливалась история античного мира.
Единственным источником знаний о личности апостола Павла являются Послания, адресованные различным христианским общинам, им основанным. Хотя атрибуция большинства их в настоящее время не связывается с именем апостола, тем не менее, о шести из них можно говорить в качестве достоверных. Основной мотивацией предлагаемой книги послужила попытка понять личные психологические обстоятельства, определявшие двигавшие Павлом устремления. Единственными материалами, на основе которых можно бы было попытаться это сделать, являются достоверные Послания.
Книга посвящена исследованию вопроса о корнях «сергианства» в русской церковной традиции. Автор рассматривает его на фоне биографии Патриарха Московского и всея Руси Сергия (Страгородского; 1943–1944) — одного из самых ярких и противоречивых иерархов XX столетия. При этом предлагаемая вниманию читателей книга — не биография Патриарха Сергия. С. Л. Фирсов обращается к основным вехам жизни Патриарха лишь для объяснения феномена «сергианства», понимаемого им как «новое издание» старой болезни — своего рода извращенный атеизмом «византийский грех», стремление Православной Церкви найти себе место в политической структуре государства и, одновременно, стремление государства оказывать влияние на ход внутрицерковных дел. Книга адресована всем, кто интересуется историей Русской Православной Церкви, вопросами взаимоотношений Церкви и государства.
Монография протоиерея Георгия Митрофанова, известного историка, доктора богословия, кандидата философских наук, заведующего кафедрой церковной истории Санкт-Петербургской духовной академии, написана на основе кандидатской диссертации автора «Творчество Е. Н. Трубецкого как опыт философского обоснования религиозного мировоззрения» (2008) и посвящена творчеству в области религиозной философии выдающегося отечественного мыслителя князя Евгения Николаевича Трубецкого (1863-1920). В монографии показано, что Е.
Книга отражает некоторые результаты исследовательской работы в рамках международного проекта «Христианство и иудаизм в православных и „латинских» культурах Европы. Средние века – Новое время», осуществляемого Центром «Украина и Россия» Института славяноведения РАН и Центром украинистики и белорусистики МГУ им. М.В. Ломоносова. Цель проекта – последовательно сравнительный анализ отношения христиан (церкви, государства, образованных слоев и широких масс населения) к евреям в странах византийско-православного и западного («латинского») цивилизационного круга.
Если вы налаживаете деловые и культурные связи со странами Востока, вам не обойтись без знания истоков культуры мусульман, их ценностных ориентиров, менталитета и правил поведения в самых разных ситуациях. Об этом и многом другом, основываясь на многолетнем дипломатическом опыте, в своей книге вам расскажет Чрезвычайный и Полномочный Посланник, почетный работник Министерства иностранных дел РФ, кандидат исторических наук, доцент кафедры дипломатии МГИМО МИД России Евгений Максимович Богучарский.
Постсекулярность — это не только новая социальная реальность, характеризующаяся возвращением религии в самых причудливых и порой невероятных формах, это еще и кризис общепринятых моделей репрезентации религиозных / секулярных явлений. Постсекулярный поворот — это поворот к осмыслению этих новых форм, это движение в сторону нового языка, новой оптики, способной ухватить возникающую на наших глазах картину, являющуюся как постсекулярной, так и пострелигиозной, если смотреть на нее с точки зрения привычных представлений о религии и секулярном.