– Почему вы так взволнованы?
– У меня сегодня день рождения.
– И сколько?
– Сорок лет.
Молодой полицейский сочувственно присвистнул.
Подойдя к входной двери, он протянул Джасмин руку.
– Извините за беспокойство, мадам, но мы обязаны проверять такие признания. Какими бы безумными они ни казались.
– Я прекрасно понимаю, – сказала Джасмин, улыбнувшись ему в подбородок.
– До свидания, миссис Марч.
Джасмин вернулась на кухню и привалилась к закрытой двери. Что же ей теперь делать? У нее на кухне умерла молодая женщина, а она никому не может в этом признаться. Если признается, то сядет в тюрьму за соучастие в преступлении. Или, по меньшей мере, за нарушение правил забоя скота.
Джасмин склонила голову. Какая страшная смерть. Она умирала, и никого не было рядом. Бедная девочка, одинокая, запутавшаяся. Конечно, надо было бы для приличия устроить небольшую церемонию. Помянуть. Да. Когда гости разойдутся по домам, она соответствующим образом почтит остатки жаркого. Может, даже спрыснет их розмарином в знак памяти. И положит цветы. Да-да, так и надо сделать. Можно еще повязать мусорный мешок черной лентой. И сказать несколько слов. Дэниел скажет. Он знал ее лучше.
Джасмин кивнула. Это лучшее, что она может сделать. Тина бы ее поняла. Кроме того, улыбнулась Джасмин, она и сама была мастерица на такие дела. Джасмин расправила плечи, одернула юбку и взяла поднос со своими знаменитыми домашними брауни. Она появилась перед гостями, держа поднос высоко в руках.
– Десерт, разумеется, всем? – спросила она.
