Как Пётр Первый усмирил Европу и Украину, или Швед под Полтавой - [17]
В начале лета 1708 года шведская армия была расположена между Гродно и Радошковичами, насчитывая после изнурительного марша через Мазурию и весенних боевых действий теперь уже около 35 тыс. солдат и офицеров, тогда как русские главные силы составляли около 50–55 тыс. военнослужащих[76]. Вместе с тем русские войска были распределены вдоль линии от Полоцка на Двине до Могилева на Днепре, прикрывая как направление на Москву, за которое отвечал фельдмаршал Борис Шереметев, так и Псков, где командование предполагал осуществлять сам царь Петр. Король Карл, отвергнув мирные предложения русского царя, а также советы первого министра Карла Пипера принять план генерал-квартирмейстера полковника Акселя Гилленкрока и начать наступление на псковском направлении, решил двигаться на Москву через так называемые «Речные ворота», по проходу между реками Двина и Днепр, который был защищен Смоленском.
Реализуя это решение, в июне 1708 года шведы форсировали Березину у Сапежинской Березы (Березино), в то время как русская армия ожидала их продвижения на Борисов, Чашников или Уллу (по этому случаю Петр писал к Меншикову: «Письмо ваше получил и видел, что неприятель вас обманул, перебравшись реку Березу в ином месте»). 6 июня шведская армия выступила из Радошковичей и двинулась к Березине. Проходя через Минск, король Карл выделил отряд под командованием генерала Акселя Спарре (Axel Sparre) для дальнейшего марша прямо на восток к переправе через Березину в Борисове, чтобы ввести в заблуждение фельдмаршала Гольца, стоявшего там же с кавалерийским корпусом из трех бригад в составе около 6,5 тыс. солдат и офицеров и 1,5 тыс. казаков. Для обороны переправы в Борисове русские сосредоточили 8 орудий, в том числе 6 средних полевых пушек, размещенных на заранее подготовленных позициях под прикрытием Каргопольского пехотного полка[77]. В то же время главные силы шведской армии повернули к югу, 15 июня вышли к Березине южнее Борисова и под прикрытием артиллерии переправились через реку в трех местах.
Точно так же река Друть была форсирована 10 верстами севернее Белыничей, занятых русскими[78]. Таким способом шведы дважды пытались отрезать от основных сил русских отдельный кавалерийский корпус под командованием фельдмаршала Гольца, но плохие дороги в болотистой местности замедляли продвижение, поэтому противнику в обоих случаях удалось заблаговременно отступить.
Перед битвой при Головчине, которая позволила Карлу XII овладеть узловым пунктом дорожной сети и открыть путь к Могилеву и Днепровским переправам, шведы установили наличие разрыва между группировками русской армии, благодаря чему смогли в сложных условиях, форсируя речку Бабич (Вабич, 30 км к западу от Днепра), нанести концентрированный удар и овладеть изолированной позицией дивизии Аникиты (Никиты) Репнина. После этого русским пришлось срочно выводить войска из укреплений, созданных ниже по течению Днепра, а также в Орше и Шклове, то есть оставить оборонительный рубеж, который готовился с 1707 года[79], а шведы заняли Могилев, где пополнили запасы продовольствия, поскольку русские войска не успели разорить и выжечь окрестности города (еще часть предметов снабжения удалось захватить в обозе дивизии Репнина).
Однако с момента задержки шведской армии под Могилевом положение начало изменяться. Прежде всего, русские получили помощь в виде отряда из нескольких тысяч литовской и татарской конницы от литовского польного гетмана Григория Огинского. Этот отряд, разделенный на мелкие группы, дежурившие на переправах, также активно участвовал вместе с русскими драгунами, казаками и калмыками в опустошении белорусских земель, противодействии разведке противника, перехватывании шведских продовольственных партий и фуражиров. Кроме этого, иррегулярная конница успешно блокировала попытки доставлять шведской армии предметы снабжения со стороны, на коммерческой основе. Например, когда несколько сотен купцов-евреев попытались вместе доставить шведам продовольствие и товары в сентябре 1708 года (торговым обеспечением шведской армии занималось около четырех тысяч евреев), их обоз перехватили калмыки, разграбили, а евреям отрезали уши и носы, после чего немецкие и еврейские купцы, двигавшиеся с той же целью из Кенигсберга, испугались и остановились в Литве[80].
Напротив, после вступления в Северскую землю Украины, шведские валахи, а также конные части из гетманских (с начала ноября 1708 года) и запорожских (с начала апреля 1709 года) казаков фактически вообще не смогли решить задачу по ведению разведки и действиям на коммуникациях русской армии, которая широко и беспрепятственно пользовалась подвозом предметов снабжения из тыла (так, уже находясь под Полтавой, 24 июня 1709 года царь требовал от воронежского коменданта Степана Колычева присылки через Белгород к своему лагерю трех тысяч лопат и тысячи кирок для производства земляных работ при строительстве полевых укреплений
