Как остановить время - [33]
Внезапно вокруг посветлело, а затем так же быстро потемнело.
Потом – спустя секунду или пять минут – я очнулся, лежа на земле лицом вниз, прямо в грязной луже; вокруг валялись сливы и терн. Прохожие давили их ногами. Одну подобрала собака.
Я медленно поднялся на ноги.
Вокруг меня столпилась стайка мальчишек. Они хохотали и тыкали в меня пальцами. Девушка ползала на коленях, пытаясь спасти хотя бы часть своего товара.
– Извините, – сказал я.
Поднял с земли грязную сливу и побрел прочь.
– Эй! Эй! Ты! Эй! – Она схватила меня за плечо. Ноздри ее раздувались от ярости. – Полюбуйся, что ты натворил!
А вдруг я снова упаду в обморок, подумал я и счел за лучшее убраться, пока не причинил еще больших бед.
– Стой! Так просто не уйдешь!
Я надкусил грязную сливу. Она ловким птичьим движением выхватила ее у меня из руки и бросила на землю.
– Здесь был мой заработок за неделю. За удачную неделю! Чем я буду расплачиваться с мистером Шарпом, если ничего не продала?
– С мистером Шарпом?
– Вот именно! Давай-ка плати!
– У меня нет денег.
От отчаяния и злости она покраснела. В то же время я видел, что она в растерянности. Я был весь в грязи, но по сравнению с большинством окружающих моя одежда выглядела скорее прилично. Мать всегда следила, чтобы мы одевались как можно лучше, даже после переезда в Англию, когда наши обстоятельства кардинально переменились к худшему. Оглядываясь назад, могу предположить, что это была одна из многих причин, помешавших нам стать своими в глазах нищих обитателей Эдвардстоуна. Одна из причин и, разумеется, далеко не самая главная.
– Вот! – сказала она, показывая на лютню, висевшую у меня за плечами.
– Что?
– Давай сюда! В уплату за порчу товара.
– Нет!
Она подняла с земли камень.
– Тогда я ее разобью – ты же сломал мою корзину. Я вскинул руки:
– Нет! Нет!
Наверное, у меня было такое лицо, что она передумала.
– Тебе есть нечего, а ты переживаешь из-за какой-то лютни.
– Это лютня моей матери.
Ее черты смягчились, и злость уступила место замешательству.
– А где твоя мать?
– Умерла три дня назад.
Торговка скрестила на груди руки. На вид ей было лет восемнадцать-девятнадцать. Одета в простое белое платье на шнуровке, на шее красный платок, слева завязанный узлом. Кожа очень чистая – большая редкость в те времена, – только на правой щеке две родинки, одна побольше, другая поменьше, как две луны на небосводе; на носу – созвездие веснушек. Из-под белого полотняного чепца выглядывали растрепавшиеся темные волосы.
Она хмурилась, но в уголках губ затаилась озорная улыбка, готовая пробиться наружу, если бы не с детства внушенный запрет. Должен добавить, что росту она была высокого, на четверть головы выше меня. Только когда я «физически повзрослел», я ее перерос.
– Умерла?
– Да.
Она кивнула. Смерть была делом обычным.
– Ну и с кем же ты остался?
– С самим собой.
– А где ты живешь?
– Сейчас нигде.
– У тебя нет дома?
Я покачал головой, и меня обожгло стыдом.
– Играть умеешь? – Она ткнула пальцем в лютню у меня на спине.
– Умею.
– Тогда, – решительно сказала она, – будешь жить с нами.
– Это невозможно.
К нам подошла девочка с такой же корзиной, как у моей новой знакомой, только целой, и встала рядом. Эту торговку вишней я уже видел на этой улице, только чуть дальше. Я дал бы ей лет десять-одиннадцать. Очевидно, сестры. Те же темные волосы и такой же свирепый взгляд. Какой-то пьяница попытался стянуть у нее вишенку, но она не зевала: шустро отодвинула корзину, испепелив его взглядом.
– Это вовсе не из милости, не надейся, – продолжила старшая сестра. – Будешь жить с нами, пока не расплатишься за фрукты и за корзину. Будешь платить и за постой.
Младшая девица вперила в меня прямой, как стрела, взгляд.
– Это Грейс, – сказала старшая. – А меня зовут Роуз Клейбрук.
– Привет, Грейс.
Она и бровью не повела, лишь обронила, обращаясь к сестре:
– У него странный говор, а несет от него, как от конской задницы.
Потом повернулась ко мне:
– Откуда тебя сюда принесло?
– Из Суффолка, – прохрипел я. Чуть не добавил: «Из Франции», но рассудил, что это лишнее. Суффолк для них – уже заграница.
У меня снова закружилась голова.
Роуз подхватила меня.
– Суффолк? Ты что, из Суффолка шел пешком? Мы заберем тебя домой. Грейс, помоги, не то он упадет. И дай ему вишен. Нам далеко идти.
– Спасибо, – еле слышно прошептал я: мне приходилось заново учиться поочередно переставлять ноги, где уж тут отвлекаться на разговоры. – Спасибо.
Так началась моя вторая жизнь.
Лондон, настоящее время
Должно быть, я слишком долго простоял под дождиком, прислонясь к стене. Наверно, в этом окончательно обезумевшем городе стоять без движения уже нельзя: он непременно найдет тот или иной способ отомстить ослушнику.
Я и не заметил, как они подошли. Мыслями я витал далеко: вспоминал Роуз, заново переживая перипетии нашей встречи. Вдруг я услышал, как рычит Авраам. Поднял глаза от земли, а они уже тут, передо мной.
Пятеро. То ли подростки, то ли молодые мужчины, то ли не очень молодые мужчины. Они остановились и уставились на меня как на диковину или на музейную статую. Один из них, высокий, накачанный, приблизился ко мне почти вплотную. Другой, из-за спины качка, сказал:
В возрасте 24 лет я чуть не покончил с собой. В то время я жил на Ибице, в очень красивой вилле на тихом побережье острова. Совсем рядом с виллой была скала. Охваченный депрессией, я подошел к краю скалы и посмотрел на море. Я пытался найти в себе смелость прыгнуть вниз. Я ее не нашел. Далее последовали еще три года в депрессии. Паника, отчаяние, ежедневная мучительная попытка пойти в ближайший магазин и не упасть при этом в обморок. Но я выжил. Мне уже давно за 40. Когда-то я был практически уверен, что не доживу до 30.
Дождливым пятничным вечером профессор Кембриджского университета Эндрю Мартин находит решение самой сложной в мире математической задачи. Оно способно изменить весь ход человеческой истории. Но профессор Мартин внезапно и бесследно исчезает. Когда спустя некоторое время его обнаруживают… шагающим по шоссе без какого-либо предмета одежды на теле, профессор Мартин ведет себя немного странно. Жене и сыну он кажется каким-то другим. Самому ему абсолютно все вокруг представляется нелепым, люди достойными жалости, человеческая жизнь лишенной смысла.
Жизнь 12-летнего школьника Барни Ива сложно назвать легкой. Год назад исчез без вести его отец, мама целыми днями пропадает на работе, в школе над ним постоянно издевается его одноклассник Гэвин Игл, а директриса мисс Хлыстер решила окончательно сжить его со свету. Как бы Барни хотелось забыть обо всем этом и пожить другой жизнью, где нет никаких проблем. Например, стать толстым, ленивым, избалованным котом. И однажды желание Барни внезапно исполняется.Иллюстрации Пита Уильямсона.
Если бы наша жизнь сложилась по-другому, была бы она лучше? Мы не знаем. Но та, которая нам дана, – ценна сама по себе, об этом новый роман Мэтта Хейга. Между жизнью и смертью есть библиотека. В нее-то и попадает 35-летняя Нора, учительница музыки из Бедфорда, когда однажды ночью вся ее жизнь полетела под откос. Полки здесь тянутся бесконечно. Каждая книга дает шанс прожить свою собственную, но совсем другую жизнь. Принимать другие решения и, главное, не сожалеть о том, что когда-то не случилось. Оказывается, поступи Нора иначе в тот или иной момент жизни, она могла бы стать рок-звездой, олимпийской чемпионкой, ученым-гляциологом, женой и матерью, побывать в Австралии.
Вы держите в руках настоящую историю Отца Рождества. Возможно, вам он известен под другими именами – Дед Мороз, Санта-Клаус, Юль Томтен или Странный толстяк с белой бородой, который разговаривает с оленями и дарит подарки. Но так его звали не всегда. Когда-то в Финляндии жил мальчик по имени Николас. Хоть судьба обошлась с ним неласково, Николас всем сердцем верил в чудеса. И когда его отец пропал в экспедиции за Полярным кругом, мальчик не отчаялся и отправился его искать.Николас и вообразить не мог, что там, за завесой северного сияния, его ждёт встреча с эльфами, троллями, проказливыми пикси и волшебством.
Одиннадцатилетний Филип видит призрак своего отца, погибшего в автокатастрофе. Тот уверяет сына, что аварию подстроил его собственный брат, дядя мальчика. Призрак приказывает отомстить за свою гибель. Тем временем дядя Алан прибирает к рукам и семейный паб, и маму Филипа… «Клуб призрачных отцов» – это новое, провокационное прочтение «Гамлета» Шекспира с непредсказуемым финалом. Рассказчиком становится сам юный Гамлет (Филип), и на передний план выходят его внутренний мир и переживания. Помещая классический сюжет в современные декорации, Хейг не просто играет с классикой, щедро рассыпая по тексту «пасхалки», скрытые цитаты и остроумные перевертыши.
В Германии стоит аномально жаркая весна 2018 года. Тане Арнхайм – главной героине новой книги Лейфа Рандта (род. 1983) – через несколько недель исполняется тридцать лет. Ее дебютный роман стал культовым; она смотрит в окно на берлинский парк «Заячья пустошь» и ждет огненных идей для новой книги. Ее друг, успешный веб-дизайнер Жером Даймлер, живет в Майнтале под Франкфуртом в родительском бунгало и старается осознать свою жизнь как духовный путь. Их дистанционные отношения кажутся безупречными. С помощью слов и изображений они поддерживают постоянную связь и по выходным иногда навещают друг друга в своих разных мирах.
У героини романа красивое имя — Солмарина (сокращенно — Сол), что означает «морская соль». Ей всего лишь тринадцать лет, но она единственная заботится о младшей сестренке, потому что их мать-алкоголичка не в состоянии этого делать. Сол убила своего отчима. Сознательно и жестоко. А потом они с сестрой сбежали, чтобы начать новую жизнь… в лесу. Роман шотландского писателя посвящен актуальной теме — семейному насилию над детьми. Иногда, когда жизнь ребенка становится похожей на кромешный ад, его сердце может превратиться в кусок льда.
Книга Р.А. Курбангалеевой и Н.А. Хрусталевой «Истории из жизни петербургских гидов / Правдивые и не очень» посвящена проблемам международного туризма. Авторы, имеющие большой опыт работы с немецкоязычными туристами, рассказывают различные, в том числе забавные истории из своей жизни, связанные с их деятельностью. Речь идет о знаниях и навыках, необходимых гидам-переводчикам, об особенностях проведения экскурсий в Санкт-Петербурге, о ментальности немцев, австрийцев и швейцарцев. Рассматриваются перспективы и возможные трудности международного туризма.
Действие романа разворачивается во время оккупации Греции немецкими и итальянскими войсками в провинциальном городке Бастион. Главная героиня книги – девушка Рарау. Еще до оккупации ее отец ушел на Албанский фронт, оставив жену и троих детей – Рарау и двух ее братьев. В стране начинается голод, и, чтобы спасти детей, мать Рарау становится любовницей итальянского офицера. С освобождением страны всех женщин и семьи, которые принимали у себя в домах врагов родины, записывают в предатели и провозят по всему городу в грузовике в знак публичного унижения.
После восемнадцати лет отсутствия Джек Тернер возвращается домой, чтобы открыть свою юридическую фирму. Теперь он успешный адвокат по уголовным делам, но все также чувствует себя потерянным. Который год Джека преследует ощущение, что он что-то упускает в жизни. Будь это оставшиеся без ответа вопросы о его брате или многообещающий роман с Дженни Уолтон. Джек опасается сближаться с кем-либо, кроме нескольких надежных друзей и своих любимых собак. Но когда ему поручают защиту семнадцатилетней девушки, обвиняемой в продаже наркотиков, и его врага детства в деле о вооруженном ограблении, Джек вынужден переоценить свое прошлое и задуматься о собственных ошибках в общении с другими.
Повествование ведёт некий Леви — уроженец г. Ленинграда, проживающий в еврейском гетто Антверпена. У шамеша синагоги «Ван ден Нест» Леви спрашивает о возможности остановиться на «пару дней» у семьи его новоявленного зятя, чтобы поближе познакомиться с жизнью английских евреев. Гуляя по улицам Манчестера «еврейского» и Манчестера «светского», в его памяти и воображении всплывают воспоминания, связанные с Ленинским районом города Ленинграда, на одной из улиц которого в квартирах домов скрывается отдельный, особенный роман, зачастую переполненный болью и безнадёжностью.