Теперь Аннелиз уверена — романтика оглупляет людей. Но сама Аннелиз отнюдь не глупа и смотрит на обстоятельства трезвыми глазами. Даже если каким-то чудом она и Сэм полюбят друг друга и сумеют не доводить друг друга до белого каления, из нее получится плохая жена.
Слова Сэма по-прежнему звучали в ее мозгу: «Знай, мужчины любят нежных и утонченных женщин. Мягких и скромных». Может быть, он говорил не то, что думает? Он же пытался отделаться от нее поделикатнее, хотел предупредить, чтобы она не сглупила с другим мужчиной, который принял бы ее бесхитростное предложение, а потом бросил.
Но, несмотря ни на что, Сэм произнес эти слова вслух, и они ранили Аннелиз. Она не изменится, даже если захочет. Ей нравится быть самой собой. Но следует признать — воспитание без материнского влияния многого ее лишило.
— Вот ты где! Позавтракала?
Аннелиз от неожиданности едва не уронила ноутбук. Закрыв его, она встала, прижимая к груди, как броню.
— Я съела тост и выпила кофе.
— Ты хорошо спала? — Сэм внимательно разглядывал ее лицо и не улыбался.
Аннелиз внутренне съежилась:
— Да, спасибо.
Боже, этот человек видел ее голой! Он занимался с ней любовью… Так почему ей так трудно с ним разговаривать?
Сэм стоял в дверях, засунув руки в карманы потертых джинсов. На этот раз его широкие плечи обтягивала фланелевая ткань рубашки золотого цвета с темно-синими разводами. Его веки припухли, а волосы были взъерошены. Сэм походил на человека, который не спал всю ночь.
Ее чопорный ответ его позабавил.
— Я думаю, нам нужно немного размяться, — сказал он.
Она покраснела:
— Ну, я… э-э…
— На улице, — уточнил Сэм. — На свежем воздухе. Значительно потеплело. В доме есть зимняя одежда бабушки и дедушки. Что скажешь?
Она выглянула в окно, кругом было белым-бело. Вдруг и ей захотелось прогуляться.
— Я согласна.
Через двадцать минут они, тепло одевшись, они вышли на улицу. Аннелиз повезло — у бабушки Сэма нашлась пара желтых галош, которые оказались ей почти впору и защищали ноги от холода и сырости.
Ощутив холодный воздух, Аннелиз затаила дыхание. Ярко светило солнце. Она посмотрела на небо и вдохнула запах древесного дыма из каминной трубы.
В усадьбе стояла тишина. Много лет назад, когда бабушка и дедушка Сэма решили — им больше не нужна молочная ферма, они продали весь скот и распустили всех работников. Хотя сарай и хозяйственные постройки были в хорошем состоянии, ферма казалась заброшенной. Только хозяйский дом демонстрировал хоть какие-то признаки жизни.
Аннелиз повернулась к Сэму:
— Как думаешь, тебе удастся восстановить ферму? Ты говорил, что в детстве она тебе нравилась. Жаль, сейчас используется только дом…
Прикрыв глаза рукой, Сэм посмотрел через поля, на которых когда-то выращивалась кукуруза и паслись стада коров.
— Возможно, я снова заведу лошадей. А может быть, сдам землю в аренду под сельскохозяйственные нужды. Но я сомневаюсь, что удастся восстановить прежнюю ферму. Если только один из моих детей не заинтересуется сельским хозяйством.
Он упомянул детей. Аннелиз почувствовала, как заныло в груди:
— Сколько детей ты хочешь?
Он пожал плечами:
— Решать жене. Но по крайней мере трое или четверо.
Четверо детей? Аннелиз потеряла дар речи.
Пока она молчала, Сэм продолжал:
— Я смогу содержать большую семью. И хочу, чтобы у меня был шумный дом, не похожий на тот, в котором я вырос. Когда мне исполнилось одиннадцать лет, мама разрешила мне после школы не ходить к няне, а отправляться домой. Я приезжал домой на автобусе и открывал дверь ключом, который мы прятали под камнем на заднем дворе. Мама всегда оставляла мне что-нибудь вкусненькое: лимонад в холодильнике, свежие фрукты и печенье. Но я ненавидел тишину в доме. — Он передернул плечами, словно желая отмахнуться от неприятных воспоминаний. — Не надо думать, будто мне пришлось пережить ужасное детство. У меня была замечательная мама, стойко переносившая капризы и озорство сына. У меня было много друзей среди соседей. Поэтому я часто ходил к ним в гости.
— Ответь мне, Сэм, — сочувственно сказала Аннелиз, — почему ты так уверен, что не разведешься с женой, как твои родители? Статистика не в твою пользу.
Он взял палку и резко швырнул его вдаль, словно гоня разочарование:
— С одной стороны, я узнал разницу между похотью и любовью. Я знаю, насколько важна совместимость. Многие люди женятся слишком рано, совсем не подходя друг другу. Они не обращают внимание на то, что влечение и страстный секс — плохая основа для долгосрочных отношений. Мне нужна подходящая мне женщина, именно поэтому я до сих пор не торопился с женитьбой.
— А как ты поймешь, что она тебе подходит?
Аннелиз пнула камень носком сапога. Странное они выбрали место для разговора. Но по крайней мере здесь они точно не станут сдирать одежду друг с друга в порыве страсти.
При одной мысли об этом ей стало жарко.
— Мои родители не подходили друг другу с самого начала. Мне нужна женщина, у которой будут такие же жизненные ценности и цели, как у меня.
— Не обижайся, Сэм, но ты сказал, что твой отец-трудоголик был отчасти виноват в разводе. Разве ты не трудоголик?
Он слегка расстегнул пальто, снял капюшон и пригладил волосы. На ярком солнце его густые каштановые волосы отливали красным цветом.
