Как мы видим? Нейробиология зрительного восприятия - [26]

Чтобы зарабатывать себе на жизнь, Бойкотт устроился техником в виварий Национального института медицинских исследований, где в его обязанности наряду с прочим входила чистка клеток. Вероятно, он хорошо зарекомендовал себя на этой грязной работе, потому что вскоре ему предложили более интересную должность лаборанта в физиологической лаборатории.

До предыдущего года эта лаборатория была вотчиной сэра Генри Дейла, пионера синаптической биологии, и сохранила заведенные им порядки и дисциплину. Бойкотт проработал там четыре года, по вечерам изучая биологию в колледже. Для начинающего биолога это был фантастический опыт. В виварии он работал плечом к плечу с людьми из рабочего класса, которых уважал и любил. В лаборатории Дейла – с представителями научной элиты. В те времена исследовательские группы были небольшими, и даже у знаменитого на весь мир Дейла группа насчитывала не больше 15 исследователей и лаборантов. По-видимому, даровитый молодой лаборант стал всеобщим любимцем, потому что вскоре ему разрешили самостоятельно проводить эксперименты. Один из таких экспериментов состоял в том, что собак ставили на качающуюся платформу и держали их там, пока у них не начиналась рвота. Это исследование было заказано Королевскими военно-воздушными силами, которые хотели узнать биологическую подоплеку морской болезни. Брайан рассказал мне историю об одной умной собаке, которую начинало тошнить при одном виде платформы, из-за чего в тот день она становилась непригодной для эксперимента. Возможно, именно поэтому нейробиологические основы павловского условного рефлекса всегда вызывали у Бойкотта живой интерес.

Позже он писал о большом значении этого этапа его жизни, когда он сформировал свои исследовательские интересы, сдружился с широким кругом ученых и даже написал первую научную статью. В ней был представлен новый метод измерения количества углекислого газа, накапливаемого в ребризере – подводном дыхательном аппарате с повторным использованием выдыхаемого воздуха. Хотя война к тому времени подошла к концу, к сожалению, военные поставили на статье гриф «секретно» и запретили ее публиковать.

Как бы то ни было, Бойкотт приобрел некоторую известность в научных кругах, и после окончания Бербек-колледжа ему предложили место младшего преподавателя на факультете зоологии в Университетском колледже. Он преподавал студентам лабораторный раздел вводного курса (сейчас эту черную работу обычно возлагают на ассистентов кафедры или аспирантов). Он также записался в аспирантуру, но отложил работу над диссертацией, когда получил предложение войти в исследовательскую группу зоолога с мировым именем Дж. З. Янга, работавшего в лаборатории морской биологии в итальянском Неаполе. Море было щедрым источником животных, на которых зоологи могли изучать общие принципы, а Бойкотта, в частности, интересовало, можно ли узнать что-то новое о механизме обучения, используя мозг осьминога.

Проведенное группой Янга исследование нейронных основ обучения вызвало своего рода ажиотаж. О нем много писали не только в различных научных журналах, но и в популярной прессе (еще бы, осьминоги способны учиться!). К сожалению, звездного босса Брайана больше заботила публикация очередной статьи, чем диссертация его сотрудника. В результате Бойкотт так и не написал диссертацию, хотя к тому времени уже заработал себе солидную научную репутацию. Британское научное ведомство решило, что докторская степень не так уж важна для настоящего ученого, и повысило Бойкотта до профессорского звания. Впоследствии он с гордостью поправлял каждого, кто называл его доктором Бойкоттом, – мол, он «просто профессор Бойкотт».

По возвращению из Неаполя в Великобританию ученый заинтересовался другими темами, связанными с обучением, в частности изменениями, которые происходят в мозге у представителей семейства беличьих, когда те впадают в спячку. Отчасти по этой причине он на один семестр отправился преподавать в Гарвард, где найти этих пушистых грызунов для опытов было куда легче, чем в Лондоне.

В Гарварде он познакомился с Джоном Даулингом, и партнерство между ними привело к важному достижению. На тот момент Даулинг как раз занялся изучением сетчатки млекопитающих с помощью электронной микроскопии. Но электронная микроскопия дает слишком большое увеличение. В результате Даулинг обнаружил в сетчатке любопытную организацию синаптических связей, но из-за чрезмерно увеличенного изображения никак не мог понять, каким клеткам они принадлежат. Бойкотт был мастером окрашивания целых клеток и, изучая осьминогов, научился искусно распутывать нейронные сети. Бойкотт и Даулинг быстро осознали, что прекрасно дополняют друг друга. Вместе они провели фундаментальное исследование нейронных связей в сетчатке, которое заложило основу для ее понимания.

Бойкотт и сам обладал уникальным видением: он мог увидеть целиком всю картину и с точностью лазера определить набор ключевых вопросов для последующего движения вперед. Его собственная исследовательская работа, которой он занимался с помощью всего одного лаборанта, касалась микроструктуры сетчатки. Но, пожалуй, его главным вкладом было умение донести свою широту мышления до нас, молодых ученых. Несколько месяцев в году он проводил в лаборатории Хайнца Вессле во Франкфурте в качестве консультанта, критика, серого кардинала и источника кипучей энергии. Вессле, выдающийся ученый и грамотный администратор, предоставлял в его распоряжение все ресурсы Института Макса Планка. Брайан генерировал общие идеи, сотрудники Вессле корпели над частностями. Несмотря на разные поколения, Бойкотт и Вессле были людьми одного типа: великодушными, высоконравственными, преданными своему делу.