Как мой прадедушка на лыжах прибежал в Финляндию - [35]
— Отличный малый, и поет здорово, — сказал Ку-ку.
Бене как-то раз довелось услышать, как Семен поет куплеты про своего жирного и тупого хозяина. Беня рассмеялся и заговорил с Семеном по-русски. Семен поначалу испугался, решив, что Беня разоблачит его перед хозяином и другими деревенскими, однако Беня просто пригласил Семена к нам домой. Дома Вера встретила его хлебом, простоквашей, рыбой и блинами.
После этого Семен стал часто бывать у нас. Дело в том, что он мог почти свободно передвигаться по деревне, и деревенские обращались с ним вполне по-человечески. Его счастье, что он попал в эту деревню: в других местах с русскими военнопленными обращались очень плохо. В лагерях они умирали голодной смертью.
Он харчевался у нас, помогал Бене и Вере по хозяйству, носил меня на плечах и аккомпанировал на губной гармошке моей сестре, когда она что-то напевала.
— Ему хорошо у этой толстой вдовы Оллас. Там больше сотни овец, двенадцать дойных коров. Там с голоду не помирают. А иной раз и рюмку поднесут, сам видел, — не без зависти рассказывал Вильгельм Ку-ку. — Между делом небось и трахнет хозяйку.
— Кого-кого?
— Да все ту же вдову Оллас, что владеет подворьем. Ходит слух по деревне.
Семен ел овощной суп, и Вера спросила, правда ли, что в Советской армии есть женские части. Семен сказал что-то по-русски.
— Что он говорит? О чем он рассказывает? — полюбопытствовал Арье.
— У него брат и две сестры, — перевел Беня. — В его родном городе пятнадцать башен…
— Каких таких башен?
— Надо полагать, в городской стене, — высказал предположение Беня.
— Сколько башен? — спросил Арье.
Беня перевел его вопрос Семену.
Семен с минуту считал по пальцам.
— Четырнадцать, — сказал он наконец.
— Четырнадцать башен, — перевел Беня.
— Похоже, сначала-то маленько преувеличил, — усмехнулась Вера.
В тот же вечер с пустыми руками возвратился Ёрник Тартак.
— Похоже, на этот раз не повезло, — сказал Арье.
— Ты думаешь? — хитро спросил Ёрник.
— Так ведь керосину нет?
— Нет, но скоро будет, — возразил Ёрник.
— Когда?
Однако Ёрник не пожелал сказать. Да он и не знал. Он лишь призывал всех сохранять спокойствие и сам оставался спокойным.
— Что новенького слышал? — спросил Арье.
Ёрник немного подумал, затем сказал:
— Слышал, будто финские части СС не справятся даже со школьниками. Но говорят, скоро прибудут новые части.
— Эх, был бы керосин, — озабоченно сказал Арье.
— Я же сказал — будет.
— Ты на все сто уверен? — спросил Арье.
— Нет.
— Но задаток уплатил?
— Вынужден был.
— Есть ли хоть малейшая вероятность, что за эти деньги мы получим керосин? — со вздохом спросил Арье.
— Наверняка получим, — ответил Ёрник, — если только можно полагаться на слово человека.
— Смотря какой человек, — сказал Беня.
— Ну, человек как человек… — уклонился от ответа Ёрник.
— Да ты, часом, не купил ли опять водки? — ужаснулась Вера.
— Мне ли покупать вино? Как сказано в Библии:
— Посмотрите, как он ханжит, — сказала Вера.
— Я чту Писание, но я не праведник. Праведником был мой старший брат…
У него я научился всему, что знаю о Библии. Он читал ее вслух, и не только на иврите, как читают многие, мало что понимая, кроме «аминь» да «Авраам», он читал ее и по-фински, так, что и мне было понятно и кое-что западало в память. Таким праведным и ученым был мой брат, что его послали в Иерусалим в школу раввинов и он стал великим раввином, самым великим у нас в стране.
— Не было у нас в стране великих раввинов, — сказала Вера. — Был только мясник, что ходил на вечерние курсы, да сапожник-самоучка…
— Из брата мог бы выйти великий раввин, — упорствовал Ёрник, — да только не попустил Господь. Из моего брата Менделя раввина не получитесь — ни великого, ни малого.
— Почему? — спросил Арье.
— Он сломался, бедняга, что-то пошло не так… Не выдержал…
— Чего не выдержал? — спросила Вера.
— Дайте же мне говорить и не перебивайте на полуслове… Так вот… Не выдержал… Запил…
— Как? Учась на раввина? — удивилась Вера.
— Ну, дело было так, — сказал Ёрник и начал рассказывать.
Менделя послали в Иерусалим вскоре после окончания Первой мировой войны, когда турок оттуда вышвырнули и хозяевами в городе стали англичане. Мендель прибыл в Иерусалим, доложился в школе раввинов и отправился на поиски жилья. Казалось бы, подыскать жилье такому приличному, в чистом платье, внушающему доверие молодому человеку нетрудно; любой хозяин смело сдал бы ему любую комнату, даже девичью светелку и девицу в придачу. Однако Мендель не мог найти квартиру, то есть квартир сдавалось предостаточно, но он их не находил! Не мог найти те, которые ему подбирали жилищные маклеры: не находил домов, в которых должны были быть квартиры, и даже не всегда находил улицы, где должны были быть дома. Он заплатил пять монет за пять адресов, по которым должны сдаваться квартиры. Он бродил по городу, пытаясь отыскать только что переименованные улицы, только что снесенные дома… Вот, кажется, нашел наконец улицу Возроптал-народ-в-пустыне, а это, оказывается, нынче улица Никто-не-может-избежать-своей-судьбы, хотя на карте значится как Не-пожелай-дома-ближнего-своего… Мендель неразлучно таскал с собой тяжелую дорожную сумку и скоро взмок от пота.
Уволившись с приевшейся работы, Тамбудзай поселилась в хостеле для молодежи, и перспективы, открывшиеся перед ней, крайне туманны. Она упорно пытается выстроить свою жизнь, однако за каждым следующим поворотом ее поджидают все новые неудачи и унижения. Что станется, когда суровая реальность возобладает над тем будущим, к которому она стремилась? Это роман о том, что бывает, когда все надежды терпят крах. Сквозь жизнь и стремления одной девушки Цици Дангарембга демонстрирует судьбу целой нации. Острая и пронзительная, эта книга об обществе, будущем и настоящих ударах судьбы. Роман, история которого началась еще в 1988 году, когда вышла первая часть этой условной трилогии, в 2020 году попал в шорт-лист Букеровской премии не просто так.
Люси Даймонд – автор бестселлеров Sunday Times. «Кое-что по секрету» – история о семейных тайнах, скандалах, любви и преданности. Секреты вскрываются один за другим, поэтому семье Мортимеров придется принять ряд непростых решений. Это лето навсегда изменит их жизнь. Семейная история, которая заставит вас смеяться, негодовать, сочувствовать героям. Фрэнки Карлайл едет в Йоркшир, чтобы познакомиться со своим биологическим отцом. Девушка и не подозревала, что выбрала для этого самый неудачный день – пятидесятилетний юбилей его свадьбы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Бьяртни Гистласон, смотритель общины и хозяин одной из лучших исландских ферм, долгое время хранил письмо от своей возлюбленной Хельги, с которой его связывала запретная и страстная любовь. Он не откликнулся на ее зов и не смог последовать за ней в город и новую жизнь, и годы спустя решается наконец объяснить, почему, и пишет ответ на письмо Хельги. Исповедь Бьяртни полна любви к родному краю, животным на ферме, полной жизни и цветения Хельге, а также тоски по ее физическому присутствию и той возможной жизни, от которой он был вынужден отказаться. Тесно связанный с историческими преданиями и героическими сказаниями Исландии, роман Бергсвейна Биргиссона воспевает традиции, любовь к земле, предкам и женщине.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Повесть Израиля Меттера «Пятый угол» была написана в 1967 году, переводилась на основные европейские языки, но в СССР впервые без цензурных изъятий вышла только в годы перестройки. После этого она была удостоена итальянской премии «Гринцана Кавур». Повесть охватывает двадцать лет жизни главного героя — типичного советского еврея, загнанного сталинским режимом в «пятый угол».
В книгу, составленную Асаром Эппелем, вошли рассказы, посвященные жизни российских евреев. Среди авторов сборника Василий Аксенов, Сергей Довлатов, Людмила Петрушевская, Алексей Варламов, Сергей Юрский… Всех их — при большом разнообразии творческих методов — объединяет пристальное внимание к внутреннему миру человека, тонкое чувство стиля, талант рассказчика.
Впервые на русском языке выходит самый знаменитый роман ведущего израильского прозаика Меира Шалева. Эта книга о том поколении евреев, которое пришло из России в Палестину и превратило ее пески и болота в цветущую страну, Эрец-Исраэль. В мастерски выстроенном повествовании трагедия переплетена с иронией, русская любовь с горьким еврейским юмором, поэтический миф с грубой правдой тяжелого труда. История обитателей маленькой долины, отвоеванной у природы, вмещает огромный мир страсти и тоски, надежд и страданий, верности и боли.«Русский роман» — третье произведение Шалева, вышедшее в издательстве «Текст», после «Библии сегодня» (2000) и «В доме своем в пустыне…» (2005).
Роман «Свежо предание» — из разряда тех книг, которым пророчили публикацию лишь «через двести-триста лет». На этом параллели с «Жизнью и судьбой» Василия Гроссмана не заканчиваются: с разницей в год — тот же «Новый мир», тот же Твардовский, тот же сейф… Эпопея Гроссмана была напечатана за границей через 19 лет, в России — через 27. Роман И. Грековой увидел свет через 33 года (на родине — через 35 лет), к счастью, при жизни автора. В нем Елена Вентцель, русская женщина с немецкой фамилией, коснулась невозможного, для своего времени непроизносимого: сталинского антисемитизма.